logotype
АПМО
Адвокатская палата московской области

ОБЗОР дисциплинарной практики Адвокатской палаты Московской области за первое полугодие 2014 года

31 августа 2014

За первое полугодие 2014 г. Квалификационной комиссией было рассмотрено 208 дисциплинарных производств. В 89 случаях комиссия признала доводы обращений доказанными и дала заключение о наличии в действиях адвокатов нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и (или) ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителями. По 9 дисциплинарным производствам Совет АП МО не согласился с мнением комиссии и прекратил дисциплинарные производства (из них 5 производств были прекращены за малозначительностью проступка), 4 дисциплинарных производства были возвращены в комиссию для повторного рассмотрения. По оставшимся 80 дисциплинарным производствам, 26 были прекращены вследствие отзыва заявителем жалобы, Совет АП МО прекратил статус 3 адвокатам, 23 адвокатам было объявлено предупреждение и 28 – замечание.

I. Дисциплинарные производства, по результатам которых адвокатам выносилось дисциплинарное взыскание в виде предупреждения.

1. Адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, а может лишь способствовать примирению сторон.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.12.2013 г. по жалобе доверителей К., Г., К-ва в отношении адвоката Б., установила:
Как указано в жалобе, адвокат Б. была «назначена следователем» в порядке ст.51 УПК РФ троим подозреваемым – К., Г., К-ву. Адвокат Б. не давала юридических консультаций, не разъясняла положения закона, не советовала, как себя вести в той или иной ситуации, не выяснила обстоятельства происшествия. При допросах адвокат Б. не присутствовала, лишь после него формально подписала протоколы допросов, не читая их. Кроме этого, интересы заявителей по уголовному делу противоречили друг другу, ими давались разные показания, однако адвокат Б. стала защищать всех. Согласно графику дежурств адвокатов по г.Балашиха за ноябрь 2013 г. адвокат Б. в нем не значится, а дежурство в день задержания 04.11.2013 г. осуществлял адвокат К. Таким образом, адвокат Б. не могла, по мнению заявителей, осуществлять их защиту по назначению следователя.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В заседании комиссии Г. и К-в. поддержали доводы жалобы, в обоснование наличия разночтений в их показаниях просили приобщить протоколы допроса их в качестве подозреваемых.
Ходатайство о приобщении протоколов удовлетворено.
Адвокатом Б. представлены письменные объяснения, согласно которым 04.11.2013 г. в коллегию поступила телефонограмма из СУ МВД «Балашихинское» о выделении адвоката в порядке ст. 51 УПК РФ и председатель коллегии направил её для исполнения поручения. Прибыв первой в СУ МУ МВД России «Балашихинское», она стала осуществлять защиту Г. Адвокат пояснила Г., что её пригласили для представления в качестве защитника, поинтересовалась, нет ли у него своего защитника. Г. пояснил, что своего адвоката у него нет, что против осуществления мною его защиты он ничего не имеет и согласен. Адвокат разъяснила ему его права. Вопросов у него не было. Г. пояснил, что он и так уже все рассказал, больше ничего менять не собирается. Г. сказал, что знает, что говорят его друзья, у них одинаковые показания. Затем Г., допросили в присутствии адвоката Б. Показания он давал добровольно, ему избрали подписку о невыезде и отпустили домой.
Адвокаты других заявителей опаздывали и когда Б. собралась уходить, привели второго подозреваемого – К., который попросил Б. представлять его интересы. Б. согласилась, разъяснила ему его права. После чего был произведен его допрос в качестве подозреваемого. Никаких противоречий в показаниях с Г. у него не было. Третий заявитель – К-в., увидев адвоката Б., попросил, чтобы она его защищала. Она ему объясняла, что не может, но пояснил, что у них одинаковые показания, также он пообещал, что они заключит с ней соглашение. В это время позвонил адвокат Ч. и сказал, что задерживается, но Б. пояснила, что, скорее всего у неё будет заключено соглашение и подзащитный желает, чтобы она его также защищала. Через несколько дней Б. узнала, что все трое подзащитных «наняли» других адвокатов. Следователь сказала Б. что они стали отказываться от показаний, и тогда она поняла, что «я им была нужна только для того, чтобы их не задержали». Никаких нарушения прав подзащитных Б. не допускала, свои показания заявители с адвокатом не обсуждали, это были их чистосердечные признания.
В заседании комиссии адвокат Б., на вопросы членов комиссии, дополнительно пояснила, что защита троих лиц была её ошибкой, и она понимает, что впоследствии интересы подзащитных могли быть разными.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений адвоката, заслушав стороны и оценив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
Согласно п. 10 ст. 9, п. 1 ст. 11 КПЭА, адвокат не вправе оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей.
Анализ протоколов допроса заявителей показывает, что их показания, данные в присутствии адвоката Б., различаются, что не могло быть незамечено адвокатом. Например, К. указал «… Самвел (заявитель Г. – прим. Комиссии) предложил мне выносить сигареты… К-в и Г. взяли несколько блоков сигарет… Часть товара (сигарет), которые остались в комнате охраны (мониторной) впоследствии выносил из помещения магазина. Затем Г. реализовывал…». В свою очередь, показания Г. «… мы решили совершить хищение табачной продукции… позвонил женщине по имени Гуля, чтобы она вынесла из помещения комнаты охраны чёрные мешки для мусора и отнесла их в машину такси». Показания К-ва. «… мы брали сигареты поштучно… позже… блоками… Рассовывали сигареты по карманам, выносили их из магазина… затем стали поступать по другому… блоками сбрасывали сигареты в мусорные мешки чёрного цвета».
Доводы заявителей о том, что на основании графика дежурств, в день их задержания дежурство должен был осуществлять адвокат К. и поэтому адвокат Б. не могла осуществлять их защиту по назначению, не могут послужить основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, поскольку в заседании комиссии установлено, что адвокат Б. выполняла поручение председателя МКА.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Б. допущены нарушения п.п.1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 10 ст. 9, п. 1 ст. 11 КПЭА, выразившееся в том, что адвокат осуществляла по одному уголовному делу защиту троих лиц в условиях конфликта их интересов.
Совет АП МО согласился с мнением комиссии, 19.03.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

2. Адвокат не вправе принимать поручение на осуществление защиты по уголовному делу от двух и более лиц, если интересы одного противоречат
интересам другого, либо хотя и не противоречат, но эти лица придерживаются различных позиций по одним и тем же эпизодам дела.

Закон не запрещает адвокату фиксировать ход допроса с помощью звукозаписывающего устройства. Нарушение порядка применения звукозаписи, указанного в ст. 166, 189 УПК влияет на возможность использования такой звукозаписи в качестве доказательства, но не умаляет её достоинства для работы адвоката при определении позиции защиты по уголовному делу

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 21.01.2014 г. по представлению 1-го Вице-президента АП МО, основанном на обращении руководителя СУ по Смоленской обл. в отношении адвоката О., установила:
В АП МО из У МЮ по МО поступило обращение и.о.руководителя следственного управления по Смоленской области в отношении адвоката О., из которого следует, что адвокатом О. по уголовному делу одновременно приняты обязательства по осуществлению защиты подозреваемой С. и обязательства по представлению интересов свидетеля Н. В ходе допроса по данному уголовному делу свидетель Н. пояснила, что адвокат О., представляя ее интересы, советовал давать показания в пользу С., что не согласовывалось с ее позицией. Кроме этого, 01.10.2013 г. должностными лицами МВС МО МВД России «Сафоновский» была пресечена попытка проноса адвокатом О. на режимную территорию запрещенных предметов – цифрового фотоаппарата и диктофона. Также, в нарушение положений действующего законодательства о применении технических средств, при производстве следственных действий, в ходе допроса органами расследования свидетеля Н. и обвиняемой С. адвокат О. применил техническое средство (диктофон) без соответствующего ходатайства.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат пояснил, что он оказывал по соглашению юридическую помощь Н. – участвовал в её допросе в качестве свидетеля 24.04.2013 г. и очной ставке – 01.04.2013 г. На тот момент об уголовном деле в отношении С. ему ничего не было известно. С. обратилась к нему 25.04.2013 г., он заключил соглашение на её защиту, поскольку ст. 6 и 11 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» этого не запрещают. Впоследствии Н. изменила показания под давлением следствия. Показания Н. не влияют на квалификацию действий С. Диктофон и фотоаппарат у адвоката был, поскольку никто не просил их выдать.
В заседании комиссии изучены (оглашены) копии процессуальных документов – протоколы допроса Н., в которых имеются ходатайства адвоката и замечания следователя. В частности, фиксируется факт использования адвокатом диктофона и замечание адвоката о том, что следователь отказался занести в протокол ходатайство об использовании звукозаписывающего устройства, а также копия рапорта о нарушении адвокатом п. 142 Приказа МВД № 950 от 22.11.2005 г. (несанкционированное использование цифрового диктофона и фотоаппарата).
В заседание комиссии адвокат О. не явился, представил заявление о переносе слушаний дисциплинарного производства на более поздний срок. В силу п. 3 ст. 23 КПЭА, неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. С учётом сроков рассмотрения дисциплинарного производства, комиссией принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в отсутствие адвоката О.
Рассмотрев доводы обращения и письменных объяснений адвоката, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
Адвокат О. не отрицает, что осуществлял защиту Н., являющейся свидетелем по уголовному делу по обвинению С., а затем стал защищать саму С.
В силу п. 1 ст. 11 КПЭА, адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу. Согласно п. 1 и 3 ст. 13 КПЭА, адвокат не вправе принимать поручение на осуществление защиты по уголовному делу от двух и более лиц, если интересы одного противоречат интересам другого, либо хотя и не противоречат, но эти лица придерживаются различных позиций по одним и тем же эпизодам дела.
Данное требование адвокатом О. нарушено. Как следует из протокола допроса свидетеля Н. от 29.03.2013 г. и протокола очной ставки от 01.04.2013 г. между ней и С., в показаниях Н. и С. имелись противоречия. Так, Н. указала, что «документы, представленные мной в финансовое управление были подписаны только мной, С. находилась в отпуске». В свою очередь, С. при допросе её в качестве обвиняемой (прот. от 01.10.2013 г.) указывает: «подписывая платёжное поручение, я была уверена в том, что всё согласовано с казначейством и оформлено верно». Позднее, при допросе в качестве свидетеля 24.10.2013 г. Н. заявила: «… я дала неправдивые показания по просьбе адвоката… О. меня одёргивал, давая понять, что я говорю лишнее…».
В отношении доводов обращения о том, что 01.10.2013 г. должностными лицами пресечена попытка проноса адвокатом О. на режимную территорию запрещенных предметов – цифрового фотоаппарата и диктофона, заявителем представлен рапорт, согласно которому адвокат добровольно выдал указанные предметы дежурному по ИВС на сохранное хранение. Однако, обращения по данному факту от соответствующих должностных лиц не поступало, а заявитель, являясь не вправе ставить вопрос об этом перед дисциплинарными органами адвокатской палаты субъекта РФ.
Также заявитель сообщает, что при проведении следственного действия адвокат О. применил техническое средство (диктофон) без соответствующего ходатайства.
В силу ст. 166, 189 УПК РФ, аудиозапись может применяться при производстве допроса, в т.ч. по ходатайству допрашиваемого лица, о чём указывается в протоколе, с заблаговременным предупреждением об этом лиц, участвующих в следственном действии.
Заявителем представлен протокол допроса С. от 28.10.2013 г., в котором указывается, что адвокат О. не отреагировал на запрет пользоваться звукозаписывающими устройствами и сообщил, что всё равно будет осуществлять запись следственного действия. В собственноручном заявлении, содержащемся в данном протоколе, адвокат не отрицает данного обстоятельства, но указывает, что следователь отказался занести в протокол ходатайство защиты об использовании аудиозаписывающего устройства. При этом, как следует из того же протокола, к материалам уголовного дела приобщены два ходатайства адвоката, которые заявителем не представлены.
Комиссия не считает, что адвокатом допущено нарушение процессуального законодательства, поскольку закон не запрещает адвокату фиксировать ход допроса с помощью звукозаписывающего устройства. Нарушение порядка применения звукозаписи, указанного в ст. 166, 189 УПК влияет на возможность использования такой звукозаписи в качестве доказательства, но не умаляет её достоинства для работы адвоката при определении позиции защиты по уголовному делу.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия признаёт наличие в действиях адвоката О. нарушения норм п. 1 ст. 11, п. 1 и 3 ст. 13 КПЭА, выразившееся в оказании юридической помощи по одному уголовному делу лицам с противоречивыми интересами – свидетелю Н. и обвиняемой С.
Совет АП МО согласился с мнением комиссии, решением от 19.03.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

3. Реализация права пользоваться помощью адвоката на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица в производстве которого находится уголовное дело, за исключением случаев обязательного участия защитника, предусмотренных уголовно-процессуальным законом.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.12.2013 г. по жалобе доверителя С. в отношении адвоката К., установила:
Как указано в жалобе, адвокат К. оказывала С. юридическую помощь в порядке ст.51 УПК РФ по уголовному делу, вопреки отказу С. от адвоката К. Адвокат К. настаивала на подписании документов о признании вины, говорила, что в противном случае будет хуже, все слова адвоката К. звучали с принудительным уклоном. После просьбы С. покинуть помещение адвокат К. стала совещаться со следователем, после чего начала по его указанию подписывать документы. По мнению заявителя, адвокат К. нарушила его право на защиту, действовал не в его интересах, а в интересах следователя, согласовывая с ним все свои действия.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат К. сообщает, что 27.08.2013 г. она была «назначена следователем» в порядке ст. 51 УПК РФ для защиты С. Следователь сообщил ей, что у него есть адвокат по соглашению, который был уведомлен о следственных действиях, но не явился. Письменно С. от её услуг не отказывался, на признании вины адвокат не настаивала, поскольку при ней С. не допрашивали.
В заседании комиссии адвокат К. подтвердила доводы письменных объяснений.
По ходатайству адвоката к материалам дисциплинарного производства приобщена копия графика ознакомления обвиняемого С. с материалами уголовного дела.
Рассмотрев доводы жалобы, письменные и устные объяснения адвоката, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
Комиссией установлено, что на время рассматриваемых событий у заявителя было заключено соглашение с адвокатом.
В силу ч. 4 ст. 215 УПК РФ, в случае невозможности избранного обвиняемым защитника явиться для ознакомления с материалами уголовного дела следователь по истечении 5 суток вправе предложить обвиняемому избрать другого защитника или при наличии ходатайства обвиняемого принимает меры для явки другого защитника. Если обвиняемый отказывается от назначенного защитника, то следователь предъявляет ему материалы уголовного дела для ознакомления без участия защитника, за исключением случаев, когда участие защитника в уголовном деле является обязательным.
Таким образом, адвокат по назначению обязан принять на себя защиту подозреваемого (обвиняемого) только когда участвующий в уголовном деле защитник по соглашению в течении 5 суток не может принять участие в уголовном процессе (см. Решение Совета ФПА РФ от 27.09.2013 г.).
Как следует из доводов жалобы и подтверждается адвокатом К., защитник по соглашению не смог принять участия в следственных действиях, проводимых с заявителем. В такой ситуации вступление адвоката К. в дело и проведение с его участием следственных действий фактически лишило С. права на приглашение избранного ею защитника.
В Определении КС РФ от 08.02.2007 г. № 251-О-П, реализация права пользоваться помощью адвоката на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве».
Данное обстоятельство также не было учтено адвокатом К. при участии в порядке ст. 51 УПК РФ в ознакомлении с материалами дела, проводимом с С.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Крайневой О.В.. допущены нарушения п.п.1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в том, что адвокат в порядке ст. 51 УПК РФ принял участие в ознакомлении с материалами дела с участием С., при наличии у него соглашения с другим адвокатом, до истечения срока, предусмотренного ч. 3 ст. 50 УПК РФ и отсутствии предусмотренных УПК РФ оснований обязательного участия защитника.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 19.02.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

4. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, служат обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, защите своей чести и доброго имени и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого.
Адвокат, вызванный на допрос по требованию следователя, не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 10.02.2014 г. по жалобе доверителя В. в отношении адвоката Б. установила:
Как указано в жалобе, адвокат Б. была назначена в порядке ст.51 УПК РФ В. в качестве защитника по уголовному делу 01.05.2013 г. Адвокат Б., по мнению В., действовала в интересах следователя, не оказала необходимой юридической помощи, не присутствовала при проведении следственных действий. 18.11.2013 г. адвокат Б. дала свидетельские показания о том, что следственные действия с участим В. проходили в ее присутствии, нарушений и угроз со стороны следователя не было.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат Б. пояснила, что 01.05.2013 г. ей позвонил знакомый следователь и сообщил, что не может дозвониться до дежурного адвоката. Поэтому она, в порядке ст. 51 УПК РФ, приняла поручение на защиту В. Она разъяснила В. его права, все показания он давал добровольно, изобличал других участников преступления. Никакого давления на него не оказывалось. Позднее адвокат действительно дала показания по данным обстоятельствам.
В заседании комиссии изучены (оглашены) следующие документы:
- копия постановления от 01.05.2013 г. о назначении защитника из которого следует, что в порядке ст. 51 УПК РФ была назначена адвокат Б.;
- копия ордера адвоката;
- копия протокола задержания подозреваемого от 01.05.2013 г.;
- копия протокола допроса обвиняемого от 01.05.2013 г.;
- копия протокола допроса свидетеля – адвоката Б., которым подтверждается, что адвокат Б. не только дала показания как свидетель, но и подробно повторила все обстоятельства совершения преступления, о которых рассказывал В.
В заседании комиссии адвокат Б. подтвердила доводы письменных объяснений, не отрицала факт дачи ею свидетельских показаний. Защищала В. только один день, после он от её услуг отказался.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных документов, заслушав адвоката, квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
Действующее законодательство исходит из невозможности допроса адвоката в качестве свидетеля (п. 3 ст. 56 УПК РФ, п. 2 ст. 8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»).
Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, служат обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, защите своей чести и доброго имени и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого (См. Определение КС РФ от 06.07.200 г. № 128-О).
Согласно п. 6 ст. 6 КПЭА, адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей.
Комиссия считает доказанным, что адвокат Б. не только дала показания в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ей известны в связи с защитой В., но и очень подробно рассказала о том, как В. совершал действия, которые инкриминируются ему следствием в качестве преступления. Фактически адвокат Б., пренебрегая статусом адвоката, стала свидетелем обвинения по тому же уголовному делу в отношении её подзащитного.
На основании изложенного комиссия приходит к выводу о нарушении адвокатом Б. требований п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 6 ст. 6 КПЭА, выразившееся том, что адвокат дала свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ей известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей при защите интересов В.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 19.03.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

5. Адвокат принимает поручение на ведение дела и в том случае, когда у него имеются сомнения юридического характера, не исключающие возможности разумно и добросовестно его поддерживать и отстаивать. Нарушение данного положения является дисциплинарным проступком.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 13.02.2014 г. по представлению 1-го Вице-президента АП МО, основанном на жалобе доверителя В. в отношении адвоката С., установила:
В Адвокатскую палату Московской области из Федеральной палаты адвокатов РФ поступила жалоба В. в отношении адвоката С., из которой следует, что адвокат С. оказывала юридическую помощь В. по соглашению. 11 июля 2013 г. адвокат С. написала и направила по почте в областной суд кассационную жалобу. 5 августа 2013 г. определением Московского областного суда кассационная жалоба была возвращена без рассмотрения по существу по причине несоответствия требованиям, предусмотренным ст.378 ГПК РФ.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В заседании Квалификационной комиссии заявитель В. поддержала доводы жалобы, дополнительно пояснила, что она встретилась с адвокатом С., заключила с ней соглашение об оказании юридической помощи. Сумма вознаграждения составила 50 000 руб. Она передала адвокату копии документов. Адвокат написала заявление о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, которое было подано в Королевский городской суд. В связи с болезнью заявитель участвовала не во всех судебных заседаниях, а когда явилась в суд, судья передал ей определение. По делу было много нарушений, но адвокат ничего не высказывала. Потом, по поручению 1-го Вице-президента АП МО адвокат составила кассационную жалобу, которая была возвращена судом. Всего адвокат составила четыре документа, два из которых никуда не годны.
Адвокат С. в заседание комиссии явилась, не согласилась с доводами жалобы, пояснила, что гражданское дело заявительницы было рассмотрено в 2006 г. Затем В. обратилась в следственные органы, где выяснилось, что она не подписывала акта о согласовании границ земельного участка. Адвокат посчитала, что это является основанием для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Подала заявление об этом, но суд в удовлетворении требований отказал. На определение об отказе была подана частная жалоба. Затем по поручению 1-го Вице-президента АП МО адвокат составила кассационную жалобу, которая была возвращена, поскольку В. не выдала адвокату доверенности.
Также адвокат С. указала, что рассматриваемая жалоба В. является повторной и в сентябре 2013 г. уже было заключение Квалификационной комиссии АП МО об отсутствии в её действиях нарушений и прекращении дисциплинарного производства, с чем впоследствии согласился Совет АП МО.
По ходатайству заявителя, к материалам дисциплинарного производства приобщены:
- заявление о пересмотре гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам;
- копия кассационной жалобы;
- копия определения Королёвского городского суда от 08.11.2012 об отказе в пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам;
- копия ответа ГСУ по МО от 17.02.2012 г. № 216/2-470-11;
- копия определения Московского областного суда от 05.08.2013 г. о возврате кассационной жалобы.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав адвоката С., комиссия приходит к следующим выводам.
Квалификационная комиссия действительно рассматривала аналогичную по содержанию жалобу В. в отношении адвоката С., по которой 10.09.2013 г. было принято решение о необходимости прекращения дисциплинарного производства, с которым 23.10.2013 г. согласился Совет АП МО. Однако, при рассмотрении первичной жалобы, стороны дисциплинарного производства не присутствовали, доказательств своих доводов не представляли. Поэтому, совещаясь на месте, большинством голосов членами комиссии принято решение о рассмотрении повторной жалобы В. по существу.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
Согласно п. 1 ст. 7 КПЭА, адвокат принимает поручение на ведение дела и в том случае, когда у него имеются сомнения юридического характера, не исключающие возможности разумно и добросовестно его поддерживать и отстаивать.
Адвокатом С. было принято поручение на составление заявления о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам и представительстве заявителя в суде по данному вопросу. Адвокат посчитала, что таким вновь открывшимся обстоятельством является то, что В. не подписывала акта согласования границ земельного участка, как это установлено в ответе ГСУ по МО от 17.02.2012 г. № 216/2-470-11. Однако, согласно п. 3 ст. 392 ГПК РФ, вновь открывшимися обстоятельствами являются:
- существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю;
- заведомо ложные показания свидетеля, заведомо ложное заключение эксперта, заведомо неправильный перевод, фальсификация доказательств, повлекшие за собой принятие незаконного или необоснованного судебного постановления и установленные вступившим в законную силу приговором суда;
- преступления сторон, других лиц, участвующих в деле, их представителей, преступления судей, совершенные при рассмотрении и разрешении данного дела и установленные вступившим в законную силу приговором суда.
Комиссия считает, что ответ ГСУ по МО не относится к вновь открывшимся обстоятельствам, и адвокатом С. при защите интересов В. была избрана заведомо безнадёжная позиция.
Далее, адвокат, по поручению 1-го Вице президента АП МО составляет кассационную жалобу. Однако, жалоба составляется и подаётся не от имени доверителя – заявителя В., а от имени самого адвоката С., у которой не было доверенности на подачу такой жалобы. Таким образом, были нарушены требования п. 4 ст. 378 ГПК РФ, что повлекло возвращение кассационной жалобы.
На основании изложенного комиссия приходит к выводу о нарушении адвокатом С. требований п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в выборе юридически необоснованного способа защиты прав доверителя В. – составления и поддержания в суде заявления о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, при отсутствии законных оснований для такого пересмотра, составления и подачи кассационной жалобы от своего имени при отсутствии доверенности от В.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 16.04.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

6. Соглашение об оказании юридической помощи должно соответствовать требованиям ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Неисполнение данного требования является дисциплинарным проступком.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 14.02.2014 г. по жалобе доверителя К. в отношении адвоката Ш., установила:
Как указано в жалобе, 09.10.2013 г. генеральный директор ООО К. заключил с адвокатом Ш. соглашение об оказании юридической помощи по гражданскому делу. В качестве предоплаты 30.08.2013 г. адвокату Ш. передано 300 000 рублей. 18.09.2013 г. за, якобы, проделанную работу передано 500 000 рублей. Позже адвокат Ш. потребовал увеличения гонорара, однако отчет о проделанной работе не представил. К. предложил адвокату Ш. в качестве залога автомобиль Мерседес Бенц 350. Документы на автомобиль и саму машину К. передал сотруднику Ш. - Б. на ответственное хранение. Б. 26.09.2013 г., без ведома К., снял с учета данный автомобиль и продал его 01.10.2013 г. Адвокат Ш. намеренно заключил соглашение после того, как завладел 800 000 рублей и автомобилем, по мнению заявителя. При этом, адвокат Ш. не прописал сумму гонорара в соглашении. Поскольку сумма гонорара является существенным условием данного соглашения, без него соглашение является недействительным. В связи с этим, 25.11.2013 г. адвокат Ш. прислал К. уведомление, что соглашение является недействующим. По мнению К., адвокат Ш. мошенническим способом присвоил денежные средства в размере 800 000 рублей и автомобиль Мерседес Бенц 350.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
К жалобе приложены, оглашённые в заседании комиссии, документы:
- копия соглашения от 09.10.2013 г. об оказании юридической помощи, заключённого от имени адвокатского образования;
- копия уведомления от 25.11.2013 г., согласно которому соглашение от 09.10.2013 г. является недействующим, поскольку не определён и не согласован размер вознаграждения.
- письменное заявление свидетеля Т., согласно которому адвокату было передано 30.08.2013 г. – 300 000 руб. и 18.09.2013 г. – 500 000 руб.;
- письменное заявление свидетеля Б., согласно которому адвокату было передано 30.08.2013 г. – 300 000 руб. и 18.09.2013 г. – 500 000 руб.
Заявитель К. в заседании комиссии не явился, о времени и месте дисциплинарного разбирательства извещён, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
Адвокат Ш. в заседании комиссии пояснил, что в настоящее время идёт спор в арбитражном суде. К. ненадлежащим образом защитил свои права. С ним было заключено два соглашения: как с физическим лицом и как с представителем юридического лица. Никакого поручения со стороны К. не было, была устная просьба – подготовить заявление в прокуратуру и УВД ЦАО. Протокол о вознаграждении не составлялся, т.к. не был согласован объём работы. Соглашение заключено от имени коллегии, поскольку были рекомендации заключать соглашение именно таким образом.
Рассмотрев доводы жалобы, заслушав адвоката и изучив представленные документы, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
Квалификационная комиссия неоднократно отмечала, что надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета поручения, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
Согласно ч. 1 и 2 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.
Как следует из представленного соглашения об оказании юридической помощи от 09.10.2013 г., стороной по нему выступает не адвокат Ш., а адвокатское образование.
Кроме того, согласно п. 2 и 3 ч. 4 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», одним из существенных условий такого соглашения является указание на предмет поручения и размер вознаграждения адвоката.
При заключении вышеуказанного соглашения данные требования были нарушены. В тексте соглашения по вопросу размера вознаграждения имеется ссылка на некий Протокол. Однако, адвокат Ш. пояснил, что никакого протокола не было, поскольку объём работы не определён. Таким образом, адвокатом было подписано соглашение, не отвечающее требованиям п. 2 и 3 ч. 4 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».
В отношении остальных доводов жалобы комиссия отмечает, что, согласно ч. 1 ст. 33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», квалификационная комиссия создаётся для приёма квалификационных экзаменов у лиц, претендующих на присвоение статуса адвоката, а также для рассмотрения жалоб на действия (бездействие) адвокатов. В компетенцию Квалификационной комиссии не входит установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний. Поэтому доводы жалобы «о мошенническом присвоении» денежных средств и автомобиля подлежат проверке в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Ш. нарушения требований п.п. 1 п. 1 ст. 7, ч. 1 и 2, п. 2 ч. 4 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в заключении соглашения с доверителем К. от имени адвокатского образования, неопределении размера вознаграждения адвоката.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 16.04.2014 г. адвокату объявлено предупреждение.

II. Дисциплинарные производства, по результатам которых к адвокатам применялась мера дисциплинарной ответственности в виде замечания.

7. Включение адвокатом в текст письменного ходатайства доводов, не корректных по форме, не имеющих правового значения, направленных на создание негативной эмоционально-оценочной окраски, усиленно-отрицательного фона, не требуемого в официальном документе, комиссия признает нарушением п. 2 ст. 8, п.п. 7 п. 1 ст. 9, п. 1 и 2 ст. 12 КПЭА.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.01.2014 г. по частному постановлению судьи Гайского городского суда Оренбургской области Е. в отношении адвоката А., установила:
Как указано в частном постановлении, адвокат А. 24.12.13 г. в судебном заседании заявил ходатайство, в котором было указано о том, что «судья Е. совершает действия, свидетельствующие о насилии и пытках в отношении адвокатов». Подобные высказывания в судебном заседании адвокатом А. допускаются систематически, на всем протяжении судебного разбирательства по настоящему уголовному делу. Так, 17.12.2013 г. в адрес суда поступило ходатайство А. о том, что «судья принуждает адвокатов рисковать своими жизнями и здоровьем, а также жизнями и здоровьем других участников дорожного движения». В своем ходатайстве адвокат А. заявляет о привлечении Гайского городского суда в качестве соответчика по иску о возмещении возможного ущерба в случае наступления ДТП. Указанными действиями адвокат А. проявляет неуважение к частникам процесса и председательствующему судье, оказывая, таким образом, на него давление при разрешении заявленных ходатайств по делу, нарушает этические нормы поведения.
В обращении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
К частному постановлению приложены, оглашённые в заседании комиссии:
- копия ходатайства адвокатов А. и Ч. от 17.12.2013 г., в котором содержится следующая фраза: «… суд, зная о занятости адвокатов по четвергам, фактически принуждает адвокатов, рискуя своими жизнями и здоровьями, а также жизнями и здоровьями других участников дорожного движения, двигаться до места жительства в ночное время…»;
- копия ходатайства адвоката А. от 24.12.2013 г., в котором адвокат сообщает, что: «… судья Е. фактически совершает действия, свидетельствующие о насилии и пытках в отношении адвокатов».
Адвокат А. в заседание комиссии не явился, о времени и месте дисциплинарного производства извещён надлежащим образом, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
Адвокатом представлены письменные объяснения, оглашённые в заседании комиссии, из которых следует, что с 16.09.2013 г. он представляет интересы подсудимого И. в Гайском городском суде Оренбургской области. 30.10.2013 г. судом утверждён график рассмотрения уголовного дела, согласно которому заседания проходят каждый понедельник и вторник в течении рабочего времени. 02.12.2013 г. судом принято решение об изменении данного графика в одностороннем порядке – продолжить рассмотрение уголовного дела и по средам. Защитниками заявлено ходатайство о невозможности принятия участия в рассмотрении уголовного дела по средам, но позиция адвокатов суд не интересовала. Адвокат указывает, что в сложившейся ситуации, адвокаты должны проехать за десять часов около 800 км. и при этом суд не принял во внимание возникшие угрозы для участников дорожного движения. Поэтому действия суда принуждают защитников по окончании трудового дня, и в ночное время, предназначенное для отдыха, управлять автомобилем на расстояние 800 км.
Рассмотрев доводы частного постановления и прилагаемых документов, письменные возражения адвоката, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
Как следует из объяснений адвоката, ходатайства, подтверждающие доводы частного постановления, стали результатом несоблюдения судом, согласованного с защитой, графика рассмотрения уголовного дела.
В силу п. 1 ст. 2, п. 2 ст. 18 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не может быть привлечён к ответственности за мнение, высказанное при осуществлении защиты, если вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии). Данная норма не исключает возможности привлечения адвоката к ответственности не за само мнение, а за этически некорректную форму, в котором оно выражено.
Адвокатом А. заявлены два письменных ходатайства, порядок составления и подачи которых предполагает, что адвокат имеет достаточное время для формулирования обоснованных и мотивированных доводов в этически корректной форме.
Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает, что:
"Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии" (п. 1 ст. 4);
"При осуществлении профессиональной деятельности адвокат... придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению" (п. 2 ст. 8);
"Адвокат не вправе: ...допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения" (п.п. 7 п. 1 ст. 9);
"Участвуя или присутствуя на судопроизводстве..., адвокат должен проявлять уважение к суду..." (ч. 1 ст. 12), "Возражая против действий судей..., адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом" (ч. 2 ст. 12).
Адвокат как профессиональный участник судопроизводства обязан своими поступками укреплять веру в надежность такого общепризнанного способа защиты прав и свобод граждан, каковым является судебный способ защиты, что, однако, не исключает, а, наоборот, предполагает необходимость оспаривания в корректной форме незаконных и необоснованных действий и решений, совершаемых (принимаемых) судьями по конкретному делу. При этом в названных выше положениях КПЭА содержатся четкие нравственные ориентиры для соответствующего поведения адвоката.
Включение адвокатом А. в заранее подготовленные процессуальные документы – ходатайства от 17.12.2013 г. и 24.12.2013 г. для оценки действий суда утверждений: «… суд, зная о занятости адвокатов по четвергам, фактически принуждает адвокатов, рискуя своими жизнями и здоровьями, а также жизнями и здоровьями других участников дорожного движения, двигаться до места жительства в ночное время…» и «… судья Е. фактически совершает действия, свидетельствующие о насилии и пытках в отношении адвокатов» Квалификационная комиссия признаёт нарушением п. 2 ст. 8, п.п. 7 п. 1 ст. 9, п. 1 и 2 ст. 12 КПЭА, поскольку данные доводы, в контексте заявленных ходатайств, этически не корректны по форме, не имеют правового значения, направлены на создание негативной эмоционально-оценочной окраски, усиленно-отрицательного фона, не требуемого в официальном документе.
Совет АП МО согласился с мнение комиссии, решением от 19.03.2014 г. адвокату объявлено замечание.

8. Самовольный, без разрешения судьи, уход адвоката из зала судебного заседания, по общему правилу, является дисциплинарным проступком.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 13.02.2014 г. по представлению 1-го Вице-президента АП МО, основанном на обращении судьи Нагатинского суда г. Москвы в отношении адвоката М., установила:
В Адвокатскую палату Московской области из Адвокатской палаты г.Москвы поступило обращение судьи Нагатинского районного суда г.Москвы в отношении адвоката М., из которого следует, что адвокат М. осуществлял защиту обвиняемого Б. с 25.12.13 г. по уголовному делу. В судебное заседание, назначенное на 27.12.13 г., адвокат М. явился, однако во время объявления 15-минутного перерыва, несмотря на предупреждение председательствующего о том, что судебное заседание не закрыто, самовольно покинул зал судебного заседания, оставив своего доверителя без квалифицированной юридической помощи, в связи с чем судебное заседание было отложено. В результате недопустимого отношения к своим профессиональным обязанностям адвоката М., суд был вынужден отложить рассмотрение ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей.
В обращении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
Адвокат М. в заседание комиссии явился, с доводами обращения не согласился, фактические обстоятельства, изложенные в обращении не отрицал, и пояснил, что прибыл в суд для защиты Б. при рассмотрении вопроса о содержании под стражей. Представленные следователем материалы получил для ознакомления только в 18.00. Рассмотрение ходатайства следователя началось в 20.00. Адвокат высказался о допущенных нарушениях и просил возвратить дело, но суд дал следователю 15 минут для исправления недостатков. Срок содержания Б. под стражей истекал в 20.00. Адвокат считает, что суд должен был выпустить Б. из-под стражи, а не давать следователю время для исправления недостатков. Адвокат посчитал, что не должен ждать, пока следователь будет что-то там исправлять и покинул зал судебного заседания. Не считает, что совершил какой-либо проступок.
Рассмотрев доводы обращения, заслушав адвоката М. комиссия приходит к следующим выводам.
Согласно ч. 1 и 2 ст. 12 КПЭА, участвуя в судопроизводстве адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле. Возражая против действий (бездействия) судей и лиц, участвующих в деле, адвокат должен делать это в корректной форме и в соответствии с законом.
Адвокат М. не отрицает, что покинул зал судебного заседания без разрешения судьи, выразив тем самым своё несогласие с действиями суда.
Квалификационная комиссия отмечает, что по общему правилу, такое поведение адвоката недопустимо и расценивается как нарушение адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.
На основании изложенного комиссия приходит к выводу о нарушении адвокатом М. требований п. 1 и 2 ст. 12 КПЭА, выразившееся в самовольном, без разрешении председательствующего судьи, уходе из зала судебного заседания.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 16.04.2014 г. адвокату объявлено замечание.

9. Заключение соглашения на защиту доверителя с юридическим лицом, без последующего заключения соглашения непосредственно с доверителем, является дисциплинарным проступком.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 24.03.2014 г. по жалобе доверителя С. в отношении адвоката Т., установила:
Как указано в жалобе, 25.10.2013 г. ООО заключило с адвокатом Т. договор по оказанию юридической помощи С. По мнению заявителя, адвокат Т. юридическую помощь ему не оказал, в судебном заседании не защищал его интересы, к прениям был не готов. После подачи в суд первого заявления на возбуждение уголовного дела частного обвинения заявление было возвращено, так как было составлено не верно. С. самостоятельно составлял запрос в ГИБДД, изучал материалы дела, вступал в судебном заседании. Кроме этого, адвокат Т. не разъяснил, когда нужно подавать замечания на протокол, в результате срок подачи замечаний на протокол судебного заседания был пропущен.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В заседании комиссии заявитель С. поддержал доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснил, что договора с адвокатом у него не было. Адвоката ему предоставило ООО, с которым был заключён договор. Адвокат ему ничего не объяснял, поэтому заявитель не представил всех доказательств в суд первой инстанции, что впоследствии негативно отразилось на возможности защищать свои права.
Адвокат Т. извещён надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства, в заседание комиссии не явился, в связи с чём, членами комиссии, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие.
Адвокат Т. представил письменные объяснения, в которых он не согласился с доводами жалобы и пояснил, что у него не было клиентов и поэтому он сотрудничал с ООО на основании договора о юридическом сопровождении. ООО поручило ему защищать С. Адвокат исполнял свои обязанности добросовестно, положительного решения не обещал, денег не брал.
В заседании комиссии оглашён договор № 2510130109 от 25.10.2013 г., заключённый между ООО и С. Фамилия адвоката Т. в договоре не значится.
Рассмотрев доводы жалобы, письменных объяснений, заслушав заявителя и изучив представленные документы, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Квалификационная комиссия неоднократно отмечала, что надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения об оказании юридической помощи, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
В соответствии со ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.
Действительно, законодательство об адвокатской деятельности допускает заключение соглашения в пользу третьего лица. Однако, в представленном соглашении между заявителем и ООО отсутствует какое-либо указание на адвоката Т. Как на лицо, привлекаемое ООО для исполнения поручения заявителя. В свою очередь, адвокат Т. Также не заключал самостоятельного соглашения с заявителем.
Адвокат Т. в своих объяснениях не отрицает, что оказывал юридическую помощь заявителю без заключения соглашения, в рамках «поручения», полученного от ООО.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката Т. нарушений п.п. 1 п. 1 ст. 7, ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в оказании юридической помощи С. без заключения соглашения.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 21.05.2014 г. адвокату объявлено замечание.

*****

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 03.02.2014 г. по представлению 1-го Вице-президента АП МО, основанном на жалобе доверителя М. в отношении адвоката С., установила:
Как указано в жалобе, 03.09.2013 г. органами милиции был задержан О. и его жена И. 05.09.2013 г. М. встретилась с адвокатом С. и просила его осуществлять защиту ее внука О. Соглашение с адвокатом С. гр.М. не заключала. Ей неизвестно каким образом адвокат С. оказался в суде при избрании меры пресечения внуку.
В заседании комиссии оглашены письменные объяснения адвоката С., согласно которым он, действительно, 05.09.2013 г. встречался с М., которая сообщила о задержании внука О. и просила осуществлять его защиту. Он сообщил М., что для этого необходимо заключить соглашение и произвести оплату. 05.09.2013 г. вечером М. сообщила ему, что условия соглашения ее устраивают и просила его 06.09.2013 г. принять участие в Мытищинском горсуде при избрании меры пресечения в отношении О., пояснив, что заключить соглашение на защиту О. и произвести частичную оплату она намеревается 06.09.2013 г. перед заседанием суда. 06.09.2013 г. она подтвердила мое участие, а встречу по заключению соглашения перенесли на вечер. Адвокат С. принял участие в судебном заседании 06.09.2013 г., в этот же день участвовал в предъявлении обвинения О. и в его допросе в качестве обвиняемого. При этом в ордерах он указал, что осуществляет защиту О. по соглашению. В последующем М. сообщила, что в его услугах больше не нуждается, от заключения соглашения отказалась.
Адвокат С. в заседании комиссии изменил свои объяснения и указал, что, со слов М., его телефон ей дали в УВД. Соглашения об оказании юридической помощи он с ней не заключал, но 06.09.2013 г. к нему подъехал знакомый – Г. и попросил осуществлять защиту О. Они заключили соглашение, но оплата по нему не производилась.
По ходатайству адвоката к материалам дисциплинарного производства приобщены договор поручения на оказание юридических услуг от 06.09.2013 г., заключённый с Г., а также заявление о расторжении указанного соглашения от 08.09.2013 г. и заявление которым адвокату разрешается «разглашать сведения, ставшие ему известными относительно обстоятельств заключения…» договора от 09.04.2014 г.
Рассмотрев доводы жалобы, письменные и устные объяснения адвоката, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
Согласно ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.
Адвокат не отрицает, что у него отсутствовало соглашение с заявителем М. на защиту её внука О. Ссылка адвоката в устных объяснениях на то обстоятельство, что такое соглашение было с другом О. – Г. комиссией воспринимается критически, поскольку данное обстоятельство не упоминается в первоначальных письменных объяснениях. Кроме того, представленная адвокатом копия соглашения на защиту О. не имеет отметки о его регистрации в делах адвокатского образования, что комиссия расценивает как дополнительное доказательство противоречивости письменных и устных объяснений адвоката.
Комиссия также отмечает, что адвокат С. не мог не знать, что, согласно п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, по возбужденному дисциплинарному производству, адвокат вправе, без согласия доверителя, использовать сообщённые доверителем сведения в объёме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции.
Таким образом, для представления объяснений в комиссию, адвокату С. не было необходимости в получении от доверителя заявления о разрешении «разглашать сведения, ставшие ему известными относительно обстоятельств заключения…» договора. Поэтому комиссия считает, что представление адвокатом такого заявления, в совокупности с другими доказательствами, вызвана желанием избежать дисциплинарной ответственности.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия приходит к выводу о наличии в действиях адвоката С. нарушения п.п. 1 п. 1 ст. 7, ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, а также ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем М., выразившееся оказании юридической помощи без заключения соглашения.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 21.05.2014 г. адвокату объявлено замечание.

Ш. Дисциплинарные производства, прекращённые Советом АП МО в силу малозначительности совершенного адвокатом проступка

10. Участвуя в судопроизводстве, адвокат должен проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, уважать права, честь и достоинство своих коллег. Адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.


Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО по жалобе адвоката З. в отношении адвоката К., установила:
Как указано в жалобе, 09.04.2014 г. в зале Мособлсуда, в ожидании начала предварительного слушания, адвокат К. вступила в общение с подзащитным адвоката З. и во всеуслышание заявила, что адвокат З. вышла в процесс, не ознакомившись с материалами уголовного дела. Далее адвокат К. в присутствии подсудимых, судебного пристава и других адвокатов заявила, что все адвокаты, назначенные в процесс в порядке ст.51 УПК РФ, вообще не изучают материалов дела и исполняют свои обязанности в процессе «формально» и «халтурно». В результате подзащитный адвоката З. в начале судебного заседания заявил ей отвод. Это заявление подсудимого стало предметом рассмотрения суда вместо проведения предварительного слушания по существу. По мнению адвоката З., адвокат К. нарушила нормы адвокатской этики.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат К. не согласилась с доводами жалобы, пояснила, что она защищает в Московском областном суде, по соглашению, Л. Всего в деле участвуют шесть адвокатов, но соглашение есть только у неё. Перед началом судебного заседания подзащитный адвоката З. – Б. - начал задавать ей вопросы по материалам дела. Адвокат ответить не могла, из чего Б. сделал вывод, что адвокат не знакомилась с материалами дела, и заявил ей отвод. К, вмешалась в их разговор, сказала, что адвокат З. только вступила в дело, могла не успеть изучить все 75 томов дела, на что З. отреагировала болезненно и сказала, что напишет жалобу.
В заседании комиссии адвокат З. подтвердила доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснила, что произошедшее для неё носит вопиющий характер. Адвоката К. она видела непродолжительное время, деликатно поинтересовалась откуда та знает, что она не знакомилась с материалами дела. После этого ушла в консультацию, а когда вернулась – адвокат К. диктовала её подзащитному ходатайство об отводе адвоката. Она (адвокат З. – прим. Комиссии.) с материалами дела знакомилась, составила досье по делу, и ей обидно, что адвокат К.. даже не извинилась после произошедшего.
Давая устные объяснения в заседании комиссии, адвокат К. поддержала доводы, изложенные в письменных объяснениях, дополнительно пояснила, что осуществляет защиту по данному уголовному делу с 2011 г., дело очень тяжёлое. Признаёт, что зря вмешалась в разговор адвоката и подзащитного, но писать ходатайство об отводе ему не помогала, он сам заявил отвод адвокату З.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав стороны, комиссия приходит к следующим выводам.
Согласно п. 1 ст. 23 КПЭА, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает необходимость доказывания сторонами заявленных требований и возражений
В силу п. 2 ст. 8, ч. 1 ст. 12, п. 2 ст. 14, п. 1 ст. 15 КПЭА, участвуя в судопроизводстве, адвокат должен проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, уважать права, честь и достоинство своих коллег. Адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.
Адвокат К. признаёт, что вступила в общение с подзащитным адвоката З. и высказала предположение, что адвокат З. только вступила в дело и не успела ознакомиться с материалами в полном объёме, но сделала это в корректной форме и другие участники процесса данного предположения не слышали. С учётом того, что адвокат З. не давала согласия на такое общение, комиссия считает, что высказанное адвокатом К. предположение явно умаляет профессиональную порядочность адвоката З.
В остальной части комиссия считает, что доводы жалобы не находят своего подтверждения, в виду отсутствия надлежащих доказательств.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия даёт заключение о наличии в действиях (бездействии) адвоката К. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, а именно п. 2 ст. 8, ч. 1 ст. 12, п. 2 ст. 14, п. 1 ст. 15 КПЭА адвоката, выразившееся в том, что адвокат перед началом судебного заседания вступила в общение с подзащитным адвоката З. и высказала ему предположение о том, что З. только вступила в дело и не успела ознакомиться с материалами в полном объёме.
Совет согласился с мнением комиссии, но решением от 25.06.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекращено за малозначительностью.

11. При отмене поручения адвокат должен незамедлительно возвратить доверителю все полученные от последнего подлинные документы по делу и доверенность, а также при отмене или по исполнении поручения - предоставить доверителю по его просьбе отчет о проделанной работе.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.04.2014 г. по жалобе доверителя Б. в отношении адвоката Л., установила:
Как указано в жалобе, Б. заключил с адвокатом Л. соглашение об оказании юридической помощи. Адвокат Л. отказывается предоставить копии документов по делу о взыскании алиментов на несовершеннолетнего ребенка: решение суда, постановление об отказе судебного приказа, апелляционную жалобу, дополнительное соглашение и документ о проделанной адвокатом работе. Документы не были высланы в обещанные сроки по электронной почте. 31.03.2014 г. выяснилось, что адвокат Л. находится в командировке и будет после 02.04.14 г. Кроме этого, адвокат Л. не прислушивалась к требованиям Б. и не выполняла работу в срок. В судебные заседания адвокат Л. дважды не являлась и сообщала, чтобы Б. и его супруга отключали сотовые телефон. Дело постоянно переносилось, в результаты дважды вынесено заочное решение. Б. не согласен с такой методикой ведения дела, по его мнению, ситуация усугубилась. На просьбу Б. написать жалобу на бездействие судебных приставов адвокат ответила отказом, объясняя тем, что судебные приставы – государственное учреждение и судиться с ними бесполезно. По мнению заявителя, адвокат Л. некомпетентна, не ответственна, не желает мирно разрешить сложившуюся ситуацию.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату и возврате части вознаграждения.
В заседании комиссии оглашены письменные объяснения адвоката Л., согласно которым 14.11.2013 г. между ней и заявителем было заключено соглашение об оказании юридической помощи, которое адвокатом исполнено полностью. Адвокат действительно не представила заявителю решение суда и отчёт о проделанной работе, поскольку соглашением это не предусмотрено.
В заседании комиссии изучены (оглашены):
- копия соглашения об оказании юридической помощи от 14.11.2013 г. на представление интересов заявителя по гражданскому делу, рассматриваемому мировым судьёй;
- копия нотариального заявления от 04.04.2014 г. об отмене выданной адвокату доверенности.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений адвоката, изучив представленные документы, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Являясь независимым профессиональным советником по правовым вопросам (абз. 1 п. 1 ст. 2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), адвокат самостоятельно, в границах прав и обязанностей установленных законодательством об адвокатской деятельности, определяет тот круг юридически значимых действий, которые он может и должен совершить для надлежащей защиты прав и законных интересов доверителя.
Поэтому Квалификационная комиссия не вправе вмешиваться в тактику, определяемую самим адвокатом при ведении конкретного дела – претензии доверителя к адвокату, касающиеся тактики ведения дела не могут служить основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности.
Вместе с тем, комиссия неоднократно отмечала, что надлежащее исполнение адвокатом обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета поручения, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
Согласно п. 6 ст. 10 КПЭА, при отмене поручения адвокат должен незамедлительно возвратить доверителю все полученные от последнего подлинные документы по делу и доверенность, а также при отмене или по исполнении поручения - предоставить доверителю по его просьбе отчет о проделанной работе.
Адвокат Л. не отрицает, что не предоставила заявителю отчёта о проделанной работе, объясняя это тем, что соглашении об оказании юридической помощи этого не предусматривает.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Л. были нарушены п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8, п. 6 ст. 10 КПЭА, а также неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей перед доверителем Б., выразившиеся в непредоставлении доверителю отчёта о проделанной работе.
Совет согласился с мнением комиссии, но решением от 25.06.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Л. прекращено за малозначительностью.

12. Надлежащее исполнение адвокатом поручения по составлению кассационной жалобы и представлению интересов доверителя в суде при её рассмотрении, предполагает не только передачу доверителю поданной кассационной жалобы с прилагаемыми документами, но и отслеживание последующего движения жалобы в процессе её рассмотрения в суде кассационной инстанции.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 17.12.2013 по жалобе доверителя С. в отношении адвоката М., установила:
Как указано в жалобе, С. заключил с адвокатом М. соглашение об оказании юридической помощи по представлению интересов С. в суде кассационной инстанции Мособлсуда. Адвокату уплачен гонорар в размере 10 000 рублей. Через некоторое время после заключения соглашения адвокат М. передал С. сначала одну копию кассационной жалобы с отметкой Мособлсуда, а позже аналогичную кассационную жалобу, но уже с другой отметкой Мособлсуда. В дальнейшем, С., обратившись в канцелярию Мособлсуда с просьбой о сообщении результатов рассмотрения судом кассационной инстанции его кассационной жалобы и представив при этом копии переданных адвокатов кассационных жалоб, выяснил, что ни одна из имеющихся копий кассационных жалоб не поступала в Мособлсуд, а ксерокопия штампов Мособлсуда не соответствует тем, которые в действительности применяются. По мнению заявителя, адвокат М. ненадлежащим образом исполнил свои обязательства по соглашению: ни лично, ни посредством почтовой связи не направил в суд кассационную жалобу, не осуществил должного контроля за ходом рассмотрения жалобы. Указанное бездействие адвоката, по мнению С., привело к тому, что в настоящий момент пропущен срок для подачи кассационной жалобы и отсутствуют уважительные причины для его восстановления.
В жалобе ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В заседании комиссии С. подтвердил доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснил, что приехал в Московский областной суд с жалобой, на который был штамп «Московский областной суд с приёма 30.04.2013 г.», там сказали, что такого штампа у них нет, жалоба к ним не поступала. Суд кассационную жалобу не рассматривал, хотя адвокат сказал, что заседание состоится 14.09.2013 г. Заявитель судебной доверенности адвокату не выдавал.
Адвокат М. в заседание комиссии не явился, представил заявление с просьбой о рассмотрении жалобы в его отсутствие. Заявление удовлетворено, дисциплинарное производство рассмотрено в отсутствие адвоката М.
Согласно представленным письменным объяснениям, адвокат М. сообщил, что 25.04.2013 г. им было заключено соглашение об оказании юридической помощи с С. на представление интересов последнего в суде кассационной инстанции. Адвокатом была составлена и подана 30.05.2013 г. кассационная жалоба, а также заявление в Королёвский городской суд МО на получение заверенной копии решения суда первой инстанции, а также заявление о восстановлении пропущенного срока. С. была передана кассационная жалоба со штампом суда от 30.05.2013 г. Других жалоб адвокат не передавал. Подать жалобу 25.04.2013 г. он не мог, т.к. в этот день только было заключено соглашение на оказание юридической помощи. На штамп суда адвокат не обратил внимания.
Квалификационной комиссией изучены (оглашены) документы:
- копия соглашения об оказании юридической помощи от 25.04.2013 г.
- копия квитанции к приходному кассовому ордеру № 001275, согласно которой вознаграждение поступило в кассу адвокатского образования.
- копия кассационной жалобы со штампом «вход № 301 от 25.04.2013 г.».
- копия кассационной жалобы со штампом «Московский областной суд с приёма 30 апреля 2013 г.».
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений адвоката, заслушав заявителя и изучив представленные документы, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, адвокат обязан честно, разумно и добросовестно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещёнными законодательством средствами.
В соответствии со ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокатская деятельность осуществляется на основании соглашения между адвокатом и доверителем, одним из существенных условий которого является предмет поручения (п. 2 ч. 4 ст. 25).
В соглашении между адвокатом М. и заявителем С. предмет поручения определён следующим образом: «Адвокат оказывает Клиенту юридическую помощь в качестве представителя Клиента по гражданскому делу в кассационной инстанции Московского областного суда (о разделе совместно нажитого имущества)» (п. 1.2).
Таким образом, адвокат принял на себя обязательство не только по составлению кассационной жалобы, но и по представлению интересов заявителя в кассационной инстанции Московского областного суда. Адвокат М. подтверждает это в своих письменных объяснениях. Однако, до настоящего времени, адвокат не только не представлял интересов заявителя, но и вообще не подавал кассационную жалобу. В распоряжении комиссии отсутствуют какие-либо данные, подтверждающие назначение указанной кассационной жалобы к рассмотрению по существу, равно как и о возвращении её заявителю. Более того, заявителем оспаривается сам факт подачи жалобы адвокатом. В свою очередь, вышеуказанное соглашение не предусматривает, что какие-либо вопросы, связанные с кассационным обжалованием решаются заявителем самостоятельно.
Поэтому комиссия считает, что надлежащее исполнение такого поручения предполагает не только передачу доверителю поданной кассационной жалобы с прилагаемыми документами, но и направление её адвокатом в суд кассационной инстанции, и отслеживание последующего движения жалобы в процессе её рассмотрения в суде.
Как установлено комиссией, соглашение об оказании юридической помощи адвокатом М. и заявителем С. до настоящего времени не расторгнуто.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия считает, что адвокатом М. допущены нарушения п.п.1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в том, что адвокат не выполнил соглашение об оказании юридической помощи в полном объёме, только передал заявителю кассационную жалобу с прилагаемыми документами.
Комиссия не считает возможным принятия решения по поводу подлинности штампов на жалобах, поскольку это находится вне пределов её компетенции. Данный вопрос подлежит разрешению в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством.
Совет согласился с мнением комиссии, но решением от 16.04.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекращено за малозначительностью.

13. При досрочном расторжении соглашения об оказании юридической помощи, адвокат обязан определить размер вознаграждения, подлежащий возврату доверителя, поскольку поручение не выполнено им в полном объёме.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 21.05.2014 г. по жалобе доверителя А. в отношении адвоката П., установила:
Как указано в жалобе, 13.02.2013 г. А. заключила с адвокатом П. соглашение об оказании юридической помощи по уголовному делу. Гонорар по соглашению уплачен в размере 120 000 рублей. С момента заключения соглашения адвокат П. два раза съездила к следователю и написала три письма в правоохранительные органы. Адвокат П. инициативы не проявляла и на звонки А. говорила, что не знает, что делать. Последнее письмо прокурору от 07.02.2014 г. адвокат П. написала по требованию А., обещала отправить. Через несколько дней А. узнала, что письмо не отправлено. 10.04.2014 г. А. приняла решение расторгнуть соглашение с адвокатом П., попросила адвоката произвести перерасчет и вернуть неотработанный гонорар. Денежные средства адвокат вернуть отказалась, ссылаясь на пункт в соглашении.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат не согласилась с доводами жалобы и пояснила, что в рамках соглашения она ознакомилась с материалами дела, направила жалобу прокурору и СК РФ, получила копию постановления о назначении автотехнического судебного исследования, была на личном приёме у следователя. Адвокат считает, что результатом её работы стало возвращение материала на повторную проверку.
В заседании комиссии заявитель А. подтвердила доводы жалобы и дополнительно пояснила, что адвокат не выполнила поручение до конца, соглашение было расторгнуто досрочно, но неотработанные деньги вернуть отказалась, сославшись на соглашение.
Адвокат П. а заседании комиссии пояснила, что 120 000 руб. вознаграждения были выплачены только за стадию предварительного следствия и это ясно видно из п. 7 соглашения. Адвокат не выполнила поручение до конца, поскольку заявитель досрочно расторгла соглашение, потому что нашла правозащитную организацию, с которой ей было лучше работать.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений, заслушав стороны, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно и активно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, а также честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности.
Комиссия неоднократно отмечала, что надлежащее исполнение адвокатом своих обязанной предполагает не только исполнение адвокатом поручения, предусмотренного соглашением между ним и доверителем, но и надлежащее оформление договорных отношений с доверителем.
В силу п. 1 ст. 978 ГК РФ, если договор поручения прекращен до того, как поручение исполнено поверенным полностью, доверитель уплатить ему вознаграждение соразмерно выполненной им работе.
Как следует из объяснения сторон, вознаграждение в размере 120 000 руб. было выплачено заявителем за защиту на стадии предварительного следствия. Однако, адвокат поручение не исполнил в полном объёме.
Поэтому комиссия отмечает, что при досрочном расторжении соглашения об оказании юридической помощи, адвокат обязан определить размер вознаграждения, подлежащий возврату доверителя, поскольку поручение не выполнено им в полном объёме.
На основании изложенного, Квалификационная комиссия даёт заключение о о наличии в действиях (бездействии) адвоката П. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, а также неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей перед доверителем А. а именно п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 КПЭА, выразившееся в том, что после досрочного расторжения соглашения доверителем, адвокат не определила размер неотработанного вознаграждения, подлежащую возврату доверителю.
Совет согласился с мнением комиссии, но решением от 21.05.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката П. прекращено за малозначительностью.


IV. Прекращённые дисциплинарные производства

1. Оценка следователем пунктов конфиденциального соглашения об оказании юридической помощи, сделанная вне рамок возбужденного в отношении адвоката уголовного дела, является грубым вмешательством в адвокатскую деятельность. При изложенных обстоятельствах, комиссия приходит к мнению, что рассматриваемое обращение направлено на оказание давления на адвоката с помощью дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта РФ.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 18.11.2013 по представлению 1-го Вице-президента АП МО, основанном на обращении зам. начальника УМЮМО в отношении адвоката Б., установила:
В Адвокатскую палату Московской области из У МЮ МО поступило обращение старшего следователя СУ УМВД России по Красногорскому району Московской области в отношении адвоката Б., из которого следует, что адвокат Б. осуществлял защиту интересов обвиняемого П. по уголовному делу по соглашению с 01.04.2013 г. В ходе расследования уголовного дела в ходе обыска в компьютере жены П. был обнаружен файл, содержащий переписку П. с адвокатом Б., в том числе в обнаруженном файле находился договор об оказании юридических услуг от 13.03.13 г., заключенный между П. и адвокатом Б. В п.1.3 указанного договора имеется следующая запись: «Исполнитель обязуется получить положительный судебный акт в пользу Заказчика по вышеуказанному уголовному делу. Положительным судебным актом является переквалификация действий заказчика с ч.3 ст.161 УК РФ на ст.330 УК РФ, а также прекращение данного уголовного дела как в стадии предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства». В п.2.1 указанного договора имеется следующая запись: «Общая стоимость оказываемых услуг составляет 1 550 000 рублей. Оплата производится в течение трех дней с момента заключения настоящего Договора». В п.2.2 договора имеется запись: «После полного исполнения обязательства Исполнителем и вынесения положительного судебного акта, исполнитель обязуется лично внести вышеуказанную сумму по договору в кассу адвокатского образования». Из текста указанного договора следует, что адвокат Б. получил от П. 1 550 000 рублей. Указанные деньги в кассу адвокатского образования не вносились, а возможно, предназначались для дачи взяток работникам правоохранительных органов или суда, что, по мнению следователя, подтверждается самим текстом договора, так как адвокат не может гарантировать каких-либо результатов по уголовному делу, поэтому действия адвоката Б. являются мошенническими и нарушающими кодекс адвокатской этики. Также в ходе расследования уголовного дела допрошен потерпевший А., который показал, что в период с 22 по 29.08.2013 г. по инициативе адвоката Б. он встречался с Б. В ходе указанных встреч адвокат Б. прямо говорил потерпевшему, что у него уже есть коррупционные договоренности с Красногорским городским судом о переквалификации действий П. Также адвокат Б. говорил потерпевшему, что он знакомил П. с неким «вором в законе» для оказания давления на потерпевшего А. с целью добиться от него отказа от предъявляемых законных требований.
В представлении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
К обращению следователя прилагается, оглашённая в заседании комиссии, копия соглашения от 01.04.2013 г. № 11/03-13, заключённого между управляющим партнёром – адвокатом Г. и П., согласно которому в качестве поверенного для исполнения поручения назначается адвокат Б., размер вознаграждения составляет 200 000 рублей.
Адвокат Б. в заседание комиссии не явился, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
Рассмотрев доводы представления и прилагаемых к нему документов, комиссия приходит к следующим выводам.
Как следует из доводов обращения, в результате проведения следственных действий сотрудниками полиции была изъята информация, составляющая адвокатскую тайну – файл, содержащий переписку адвоката и его подзащитного. Само по себе изъятие такой информации, а тем более её последующее распространение следователем в виде обращения в УМЮМО является серьёзным нарушением законности, направленным на подрыв адвокатуры.
Комиссия считает, что оценка следователем пунктов конфиденциального соглашения об оказании юридической помощи, сделанная вне рамок возбужденного в отношении адвоката уголовного дела, является грубым вмешательством в адвокатскую деятельность. При изложенных обстоятельствах, комиссия приходит к мнению, что рассматриваемое обращение направлено на оказание давления на адвоката с помощью дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта РФ.
Руководствуясь Решением Совета ФПА от 30.09.2011 г., комиссия рекомендует адвокату Б. обжаловать незаконные действия следователя, как содержащие явные признаки нарушений законодательства, предусматривающего охрану адвокатской тайны и гарантии независимости адвоката.
Кроме того, комиссия констатирует, что доводы обращения носят голословный характер и не подтверждаются надлежащими доказательствами.
На основании изложенного, комиссия считает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 21.05.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. прекращено.

2. Комиссия считает общеизвестным фактом, что, согласно ст. 11 ФЗ «О судебных приставах», обеспечение установленного порядка деятельности судов относится к компетенции соответствующих судебных приставов. Поэтому обращение заявителя является попыткой скрыть недостатки деятельности службы судебных приставов в суде и возложить ответственность за эти недостатки на конкретного адвоката.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 19.12.2013 по обращению и.о. председателя Одинцовского городского суда в отношении адвоката Н., установила:
Как указано в обращении, адвокат Н. 16.11.2013 г. допустил нарушение Положения о порядке работ в Одинцовском городском суде в выходные дни, нетактичное отношение к руководству суда. Регламент поведения посетителей, по мнению заявителя, в Одинцовском суде известен всем. Однако, войдя в здание суда, не предъявил документы, что не позволило произвести обязательную запись о прибывшем лице. После этого Н. несмотря на то, что рассмотрение всех материалов по выходным дням производится на первом этаже суда, о чем известно всем участвующим лицам, допустил неконтролируемое передвижение по всему здания суда. При этом кабинет, предназначенный для размещения адвокатов, находится на первом этаже рядом с залом, где рассматриваются материалы, и не требует передвижения по всему суду. По мнению заявителя адвокат допустил пренебрежительное отношение к предъявляемым требованиям.
В обращении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
Адвокат Н. в заседание комиссии не явился, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
Адвокатом представлены письменные объяснения, согласно которым, 16.11.2013 г. он, будучи дежурным адвокатом, явился в Одинцовский городской суд для участия рассмотрении вопроса о мере пресечения. Предъявил документы на входе, поднялся на третий этаж где находится кабинет судьи. Сообщил о явке и помощник судьи попросил его пройти на первый этаж. На первом этаже его увидела неизвестную ему женщину, которая стала возмущаться, что он ходит по всему суду и потребовала его предъявить документы. О том, что это и.о. председателя суда он не знал. После этого он прошёл в помещение для адвокатов на первом этаже и находился там.
Рассмотрев доводы обращения и письменных объяснений адвоката, комиссия приходит к следующим выводам.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает, что стороны дисциплинарного производства вправе и обязаны подтвердить доводы, изложенные в обращении и объяснениях, надлежащими, достоверными и непротиворечивыми доказательствами.
Комиссия не считает, что порядок поведения посетителей в Одинцовском городском суде является общеизвестным фактом, не требующим доказывания, поскольку данный порядок принимается и утверждается председателем районного (городского) суда, не подлежит официальному опубликованию и действует только в пределах данного суда.
Каких-либо данных о том, что адвокат Н. был ознакомлен с порядком поведения посетителей в Одинцовском городском суде, комиссии не представлено.
Кроме того, комиссия считает общеизвестным фактом, что, согласно ст. 11 ФЗ «О судебных приставах», обеспечение установленного порядка деятельности судов относится к компетенции соответствующих судебных приставов. Поэтому обращение заявителя является попыткой скрыть недостатки деятельности службы судебных приставов в Одинцовском городском суде и возложить ответственность за эти недостатки на конкретного адвоката.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 16.04.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Н. прекращено.

3. Обстоятельства, описанные заявителем в обращении, фактически свидетельствуют о совершении адвокатом действий, оценка которых может быть произведена органами, осуществляющими уголовное преследование, в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством. Дисциплинарные органы адвокатской палаты субъекта РФ такими правами не обладают и не могут устанавливать в действиях адвоката признаки преступления.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 06.12.2013 по сообщению судьи Солнечногорского суда в отношении адвоката М., установила:
Как указано в сообщении, адвокат М. осуществлял защиту подсудимого Д. по уголовному делу. 07.11.2013 г., в ходе судебного разбирательства потерпевшим Ю. было заявлено, что накануне судебного заседания с ним встречался адвокат М. и, призывая проявить сострадание к Д., просил изменить данные им, Ю., на предварительном следствии показания с целью смягчения уголовного наказания его подзащитного. Каких-либо оснований для оговора адвоката М. потерпевшим Ю. в судебном заседании не установлено, в связи с чем его показания признаны судом достоверными.
В обращении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
В заседании комиссии адвокат М. пояснил, что ему неизвестна причина, по которой потерпевший Ю. действительно дал такие показания. Судья по данному факту в правоохранительные органы не обращался.
Рассмотрев доводы обращения, заслушав адвоката, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п. 1 ст. 33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Квалификационная комиссия создается для приема квалификационных экзаменов у лиц, претендующих на присвоение статуса адвоката, а также для рассмотрения жалоб на действия (бездействие) адвокатов.
Обстоятельства, описанные в обращении, фактически свидетельствуют о совершении адвокатом действий, оценка которых может быть произведена органами, осуществляющими уголовное преследование, в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством. Дисциплинарные органы такими правами не обладают и не могут устанавливать в действиях адвоката признаки преступления.
В свою очередь, уголовное производство имеет безусловный приоритет на дисциплинарным, поскольку признание адвоката виновным в совершении умышленного преступления влечёт прекращение статуса адвоката в упрощённом порядке – советом адвокатской палаты субъекта РФ, без возбуждения дисциплинарного производства (п.п. 2 п. 1 ст. 17 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»).
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 19.03.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката М. прекращено.

4. Закон не наделяет дисциплинарный орган адвокатской палаты субъекта РФ правом назначения и производства экспертиз подлинности документов.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.01.2014 г. по частному постановлению судьи Гайского городского суда Оренбургской области от 18.12.2013 г. в отношении адвоката А., установила:
Как указано в частном постановлении, адвокат А. осуществлял защиту интересов подсудимого И. в ходе предварительного следствия и в суде. 17.12.2013 г. в 17-00 часов в судебном заседании по вышеуказанному уголовному делу был объявлен перерыв, продолжение рассмотрения уголовного дела было назначено на 18 декабря 2013 г. в 10-00 часов. Однако, 18.12.13 г. адвокат А. в судебное заседания не явился, документов, свидетельствующих об уважительности неявки суду не представлено. Защитник А. заблаговременно извещался о дате, времени и месте судебных заседаний по данному уголовному делу. Так, 02.12.13, 03.12.13 г. председательствующим в судебном заседании было объявлено об изменении графика рассмотрения уголовного дела: каждый понедельник, вторник и среда в рабочее время. 16.12.13 г. адвокату А. был вручен вышеуказанный график рассмотрения уголовного дела, в также судебные извещения, в том числе и на 18.12.13 г. Адвокатом А. на всем протяжении судебного разбирательства систематически игнорируются требования суда о явке в судебное заседание, чем проявляется неуважение к суду и другим участникам процесса, нарушаются этические нормы поведения.
В обращении ставится вопрос о принятии мер к адвокату.
К частному постановлению прилагаются, оглашённые в заседании комиссии:
- справка ООО «Наш медицинский центр «Парацельс», согласно которой адвокат А. был нетрудоспособен по причине болезни с 05.12.2013 г. по 13.12.2013 г.;
- копия листка нетрудоспособности № 1076658010329, выданного 05.12.2013 г. ООО «Наш медицинский центр Парацельс», подтверждающего нетрудоспособность адвоката А. с 05.12.2013 г. по 18.12.2013 г. с выходом на работу с 19.12.2013 г.;
- копия ответа зам. Главного врача ООО «Наш медицинский центр Парацельс», согласно которого А. выдавался листок нетрудоспособности с 05.12.2013 г. по 13.12.2013 г.
Адвокат А. в заседание комиссии не явился, в связи с чем дисциплинарное производство рассмотрено в его отсутствие.
Адвокатом представлены письменные объяснения, оглашённые в заседании комиссии, из которых следует, что с 16.09.2013 г. он представляет интересы подсудимого И. в Гайском городском суде Оренбургской области. 30.10.2013 г. судом утверждён график рассмотрения уголовного дела, согласно которому заседания проходят каждый понедельник и вторник в течении рабочего времени. 02.12.2013 г. судом принято решение об изменении данного графика в одностороннем порядке – продолжить рассмотрение уголовного дела и по средам. Защитниками заявлено ходатайство о невозможности принятия участия в рассмотрении уголовного дела по средам, но позиция адвокатов суд не интересовала. С 05.12.2013 г. по 18.12.2013 г. адвокат находился на лечении. Адвокат заранее известил суд о том, что 18.12.2013 г. он не может явиться в суд, но судом это извещение проигнорировано.
К объяснениям адвоката приложены медицинские справки и процессуальные документы (ходатайства защиты, справка суда), подтверждающие доводы, изложенные в письменных объяснениях.
Рассмотрев доводы частного постановления, объяснений адвоката и прилагаемых документов, комиссия приходит к следующим выводам.
В силу п. 4 ст. 23 КПЭА, разбирательство в комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении. Изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, обращения не допускается.
Согласно п.п. 6 п. 2 ст. 20 КПЭА, обращение в отношении адвоката должно содержать указание на конкретные действия (бездействие) адвоката, в которых выразилось нарушение им профессиональных обязанностей.
Комиссия считает, что в рассматриваемом частном постановлении требования п.п. 6 п. 2 ст. 20 КПЭА выполнено только конкретным указанием на неявку адвоката в судебное заседание, назначенное на 18.12.2013 г. и не может дать оценку общему высказыванию о том, что «… защитниками на протяжении судебного разбирательства систематически игнорируются требования суда о явке…» без указания конкретных дат и подтверждения надлежащего извещения адвоката. При этом, заявитель не отрицает, что ему заблаговременно было известно о неявке адвоката 18.12.2013 г., но указывает на несоответствие данных листка нетрудоспособности и ответа зам. Главного врача ООО «Наш медицинский центр Парацельс».
В указанной ситуации комиссия отмечает, что, согласно п. 1 ст. 33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», квалификационная комиссия создается для приема квалификационных экзаменов у лиц, претендующих на присвоение статуса адвоката, а также для рассмотрения жалоб на действия (бездействие) адвокатов.
Закон не наделяет дисциплинарный орган адвокатской палаты субъекта РФ правом назначения и производства экспертиз подлинности документов.
В своей деятельности, исходя из требований КПЭА, комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, закреплённой в ст. 8 КПЭА, обязанность опровержения которой возлагается на заявителя.
Подлинность представленного листка нетрудоспособности заявителем не опровергнута. Копия ответа зам. Главного врача ООО «Наш медицинский центр Парацельс» содержит лишь указание на даты нетрудоспособности А. и не поясняет с какой даты он должен был приступить к работе.
Также в частном постановлении содержатся сведения о том, что адвокаты с 17.10.2013 г. систематически препятствовали их извещению дате и времени рассмотрения уголовного дела. Однако, указанные сведения не подтверждаются надлежащими, непротиворечивыми доказательствами, как того требует п.п. 7 п. 2 ст. 20 КПЭА.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 19.03.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката А. прекращено.

5. Выписка из протокола судебного заседания не может служить надлежащим доказательством, поскольку выписка является лишь частью протокола, а, как установлено, сам протокол изготовлен не был, что не позволило адвокату принести на него замечания.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 16.01.2014 г. по частному постановлению судьи Гайского городского суда Оренбургской области от 17.12.2013 г. в отношении адвоката А., установила:
Как указано в частном постановлении, адвокат А. 16.12.13 г. в судебном заседании допустил публичное высказывание о том, что председательствующий судья Е. «заинтересован в исходе уголовного дела, им получено одобрение от Оренбургского областного суда для вынесения обвинительного приговора, который он торопится постановить к празднованию Нового года в качестве подарка под елочку», а также конкретным лицам, высказывал свое личное мнение, не имеющее отношение к рассмотрению дела: о соответствии председательствующего по уголовному делу Е. занимаемой должности председателя Гайского городского суда Оренбургской области, о соответствии руководства Оренбургского областного суда своим занимаемым должностям, о квалификации судей Гайского городского суда Оренбургской области. Подобные высказывания в судебном заседании допускаются адвокатом А. систематически, на всем протяжении судебного разбирательства по настоящему уголовному делу. Указанные действиями адвокат А. проявляет неуважение к участникам процесса и председательствующему судье, оказывая, таким образом, на него давление при разрешении заявлений и ходатайств по делу, дискредитирует органы судейского сообщества, нарушает этические нормы поведения.
По запросу Квалификационной комиссии заявителем представлена выписка из протокола судебного заседания от 16.12.2013 г. в котором отражено, что в своём заявлении адвокат допустил выражение «заинтересован в исходе уголовного дела, им получено одобрение от Оренбургского областного суда для вынесения обвинительного приговора, который он торопится постановить к празднованию Нового года в качестве подарка под елочку».
Адвокат А. в заседание комиссии явился, в судебном заседании 16.12.13 г. им было заявлено устное ходатайство о согласовании с защитой дат рассмотрения уголовного дела. При этом, никаких грубых или унизительных выражений адвокат не допускал. Ходатайство было занесено в протокол, но является фразой, вырванной из контекста. Замечания на протокол судебного заседания А. не подавал, поскольку протокол до настоящего времени судом не составлен и никто из участников процесса с ним не знакомился.
Рассмотрев доводы частного постановления и прилагаемых документов, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
В силу ч. 2 ст. 18 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии).
Данный запрет касается лишь существа, выраженного адвокатом мнения, но не формы его выражения.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает, что стороны дисциплинарного производства вправе и обязаны подтвердить доводы, изложенные в обращении и объяснениях, надлежащими, достоверными и непротиворечивыми доказательствами.
Адвокат А. не отрицает, что им была произнесена фраза, указанная в частном постановлении, но указывает на то, что она вырвана из общего контекста.
В обоснование доводов частного постановления заявителем представлена выписка из протокола судебного заседания от 16.12.2013 г. Комиссия считает, что выписка из протокола судебного заседания не может служить надлежащим доказательством, поскольку выписка является лишь частью протокола, а сам протокол изготовлен не был, что не позволило адвокату принести на него замечания.
В такой ситуации комиссия считает, что заявителем не подтверждены доводы, изложенные в частном постановлении, презумпция добросовестности адвоката, закреплённая в п. 1 ст. 8 КПЭА.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 16.04.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката А. прекращено.

6. Указанные в ч. 1 ст. 237 УПК РФ существенные нарушения требований УПК РФ, влекущие возвращение уголовного дела прокурору, не могут касаться ни его фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации содеянного, ни доказанности вины обвиняемого, поскольку являются предусмотренным законом механизмом (процедурой), который гарантировал бы вынесение правосудных, т.е. законных, обоснованных и справедливых, судебных решений.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 21.03.2014 г. по жалобе доверителя А. в отношении адвоката К., установила:
Как указано в жалобе, адвокат К. оказывал юридическую помощь А. в порядке ст.51 УПК РФ по уголовному делу. При этом ни на одном следственном действии адвокат не присутствовал, но подписи адвоката на всех процессуальных документах имеются. 16.01.2014 г. квалификационная комиссия АПМО рассматривала аналогичную жалобу и вынесла решение об отсутствии в действиях адвоката К. нарушений законодательства об адвокатуре при осуществлении защиты А. Однако, 23.01.2014 г. Люберецким судом Московской области вынесено постановление о возвращении материалов уголовного делав в прокуратуру г.Люберцы, поскольку во время предварительного следствия были нарушены права А. на защиту. Судом установлено, что предварительное следствие проведено без участия адвоката К.
В заседании комиссии оглашено заключение квалификационной комиссии АП МО от 16.01.2014 г. по жалобе доверителя А. в отношении адвоката К. В результате рассмотрения данного дисциплинарного производства комиссия пришла к выводу о о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие отсутствия в действии (бездействии) адвоката К. нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, а также надлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем А.
Также в заседании комиссии оглашено Постановление Люберецкого горсуда от 23.01.2014 г. по уголовному делу № 1-3/14, из которого следует, что предварительное следствие по уголовному делу в отношении заявителя было проведено с нарушением закона, выразившемся в отсутствии защитника и поэтому данное уголовное дело возвращено прокурору для устранения недостатков.
Адвокат К. в заседание комиссии не явился, о времени и месте рассмотрения дисциплинарного производства извещён надлежащим образом, в связи с чем, на основании п. 3 ст. 23 КПЭА, комиссией принято решение о рассмотрении дисциплинарного производства в его отсутствие.
Заявитель А. в заседание комиссии явился. Поддержал оводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснил, что суд установил, что адвоката не было и это доказательство. Постановление судьи о возврате никто не обжаловал. Адвоката на следственных действиях не было, это показал понятой Р. СК убрал у него (А.) два эпизода, а адвокат даже не заметил нарушений, когда эти эпизоды ему (А.) вменялись. Подписи адвокат поставил так, как захотел. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении адвоката К. заявитель не обжаловал, потому что у него ещё есть время, а также эти постановления не имеют значения, потому что постановлением суда было установлено отсутствие адвоката.
В заседании комиссии изучены (оглашены):
- письмо ГУ МВД РФ по МО СУ МУ МВД РФ «Люберецкое» от 13.05.2014 г., в котором говорится, что все следственные действия по уголовному делу заявителя проводились с участием адвоката К., в возбуждении уголовного дела в отношении адвоката отказано;
- постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 14.02.2014 г., которым отказано в возбуждении уголовного дела в отношении адвоката К.
Рассмотрев доводы жалобы, письменные документы, заслушав заявителя и изучив представленные документы, Квалификационная комиссия приходит к следующим выводам.
16.01.2014 г. комиссией было дано заключение по жалобе заявителя в отношении адвоката К., с которым согласился Совет АП МО. Основанием для пересмотра явилось Постановление Люберецкого горсуда от 23.01.2014 г. по уголовному делу в отношении А., которым уголовное дело возвращено прокурору для устранения препятствий для рассмотрения его судом. По результатам проведённой проверки эти препятствия были устранены, оснований для привлечения адвоката к уголовной ответственности не установлено. Как следует из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 14.02.2014 г. адвокат К. участвовал следственных действиях по уголовному делу заявителя.
Заявитель считает, что Постановление Люберецкого горсуда от 23.01.2014 г. по уголовному делу создаёт преюдицию в отношении содержащихся в нём обстоятельств.
Однако, как следует из Постановления КС РФ от 02.07.2013 г. № 16-П, указанные в ч. 1 ст. 237 УПК РФ существенные нарушения требований УПК РФ, влекущие возвращение уголовного дела прокурору, не могут касаться ни его фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации содеянного, ни доказанности вины обвиняемого, поскольку являются предусмотренным законом механизмом (процедурой), который гарантировал бы вынесение правосудных, т.е. законных, обоснованных и справедливых, судебных решений.
Таким образом, обстоятельства, содержащиеся в Постановлении Люберецкого горсуда от 23.01.2014 г. подлежали последующей проверки, которая и была произведена, и по результатам которой сведения, изложенные А. в отношении адвоката К. (аналогичные доводам жалобы) не нашли своего подтверждения.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 25.06.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекращено.

7. Само по себе недостижение адвокатом положительного для доверителя результата исполнения поручения не является основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности.

Квалификационная комиссия, рассмотрев в закрытом заседании дисциплинарное производство, возбужденное распоряжением президента АПМО от 05.05.2014 по жалобе доверителя Б. в отношении адвоката Л., установила:
Как указано в жалобе, с 13.02.2013 г. адвокат Л. оказывает Б. юридической помощи по гражданскому делу, по нескольким соглашениям. По мнению заявительницы, адвокат Л. не предпринимает никаких действий для ускорения рассмотрения дела, мотивируя тем, что он загружен другими делами. Действия адвоката, по мнению Б., направлена не столько на оказание юридической помощи, сколько на получение с доверителя денежных средств. Кроме этого, по настоянию адвоката Л., была проведена повторная строительно-техническая экспертиза, Б. понесла дополнительные траты на экспертизу.
В письменных объяснениях, оглашённых в заседании комиссии, адвокат Л., не согласился с доводами жалобы и пояснил, что 13.02.2013 г. между ним и Б. было заключено соглашение на представление её интересов в Можайском городском суде по иску о защите прав потребителей. 26.02.2013 г. судом была назначена экспертиза, оплата возложена на Б. После этого, 11.04.2013 г. Б. расторгла соглашение с адвокатом, ей было возращено 25 000 руб. 18.07.2013 г. Б. заключила второе соглашение с адвокатом на составление апелляционной жалобы и представление её интересов в Московском областном суде. Определением Московского областного суда в удовлетворении апелляционной жалобы отказано. Впоследствии было заключено ещё два соглашения, одно на составление кассационной жалобы, второе на составление жалобы в ВС РФ. Работу по всем соглашениям адвокат провёл своевременно, свои обязанности выполнил в полном объёме.
В заседании комиссии заявитель Б. поддержала доводы жалобы, на вопросы членов комиссии пояснила, что у неё был договор с печником, но печь ей построили некачественно и она обратилась в суд. В суде она отказалась от оплаты второй экспертизы. Адвокат неправильно вёл дело, решение суда она на руки не получила.
Представитель заявителя – Б-в. пояснил, что он в суде не участвовал, просто сопровождает Б.
Рассмотрев доводы жалобы и письменных объяснений адвоката, заслушав заявителя и его представителя, комиссия приходит к следующим выводам.
В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства. Данная норма предполагает, что стороны дисциплинарного производства вправе и обязаны подтвердить доводы, изложенные в обращении и объяснениях, надлежащими, достоверными и непротиворечивыми доказательствами.
В силу п.п. 7 п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката, жалоба в отношении адвоката должна содержать доказательства, подтверждающие обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования.
Комиссия констатирует, что заявителем Б. не представлено доказательств, подтверждающих доводы, изложенные в жалобе. Как следует из текста жалобы, заявитель недовольна тем, что адвокат «проиграл» дело и при этом ей пришлось оплачивать ещё одну экспертизу. Однако, само по себе, недостижение адвокатом положительного для доверителя результата исполнения поручения не является основанием для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности.
Довод жалобы о том, что адвокат настоял на производстве экспертизы вопреки воле заявителя не находит своего подтверждения, поскольку Б. участвовала в судебном заседании лично и могла самостоятельно заявлять возражения, обжаловать вынесенное судом определение.
На основании изложенного, оценив собранные доказательства, комиссия признает, что в полученных в ходе разбирательства фактических данных отсутствуют сведения, свидетельствующие о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.
Совет согласился с мнением комиссии, решением от 25.06.2014 г. дисциплинарное производство в отношении адвоката Л. прекращено.


Возврат к списку


Текст сообщения*
Перетащите файлы
Ничего не найдено
Защита от автоматических сообщений
Наверх