Никифоров Александр Владимирович
1 июня 2014
Немногочисленные исследования по истории создания Московской областной коллегии адвокатов, как правило, содержат указания на три основные даты:
- 08 октября 1922 г. – первое собрание членов коллегии защитников Московской губернии;
- 1929 г. – переименование Московской губернской коллегии защитников в Московскую областную коллегию защитников;
- август 1936 г. – выделение из Московской областной Московской городской коллегии защитников.
Определение этих знаковых дат именно в таком виде, всегда вызывало у меня ощущение некой недосказанности. Не добавляет ясности и различная интерпретация событий тех лет разными авторами. Так, если одни авторы пишут о разделении единой коллегии, то другие указывают на выделение из состава Московской городской коллегии защитников, варьируется и количественный состав защитников... При этом, «за кадром» остаются вопросы о том, как работала коллегия, кто был первым председателем президиума, численность адвокатов и т.д. Это вызвало необходимость обращения к архивным документам, как непосредственным первоисточникам сведений.
Сразу оговорюсь, что не претендую на всю полноту исследования. Архивные данные немногочисленны и оставляют «белые пятна». Судите сами, имеющиеся в открытом доступе материалы Московской областной коллегии защитников за 1925 – 1936 г.г. составляют всего 24 единицы хранения. Каждая единица – это один машинописный лист протокола заседания Президиума, т.е. за 11 лет деятельности всего 24 листа информации. Скорее мне хотелось бы поделиться тем, что удалось найти, обсудить эти документы и возможно, найти адвокатов, интересующихся историей адвокатуры Московского региона.
Итак, 26 мая 1922 г. Постановлением III сессии ВЦИК IX созыва принимается первое Положение об адвокатуре в РСФСР. Задача власти чётко озвучена председателем Совнарсуда г. Москвы: «Мы организуем настоящий аппарат представителей защиты, который поставил себе целью внедрение законности в пределах советской власти».
Далее исследователи сразу пишут о том, что «8 октября 1922 года в богословской аудитории Московского университета состоялось первое заседание членов коллегии защитников Московской губернии. На собрании избрали Президиум коллегии из 9 человек». К сожалению, авторы не ссылаются на какие-либо источники этой информации. На мой взгляд, эта фраза взята из пояснительной записки к переданным в Центральный архив г. Москвы документам Московской городской коллегии адвокатов.
Центральный архив г. Москвы содержит документы Московской губернской коллегии защитников начиная с 1922 г., но фактически первые протоколы заседания президиума появляются только в 1925 г., три предшествующих года занимают личные дела, доступ к которым ограничен. Не меняют ситуации и документы Центрального архива Московской области. Здесь первые протоколы Московской областной коллегии адвокатов датируются 1940 г. Поэтому ни подтвердить, ни опровергнуть эту знаковую для адвокатуры дату, каким-либо официальными данными для меня не представилось возможным.
Достоверно можно лишь утверждать, что 18 сентября 1922 г. на заседании Президиума Московского Совета Р.К. и К.Д. был заслушан доклад комиссии по формированию Коллегии защитников. Утверждаются первые 320 членов Московской губернской коллегии защитников. Комиссии предлагается в 7-ми дневный срок добавить к этому списку ещё 30 человек. Устанавливается, что на первом собрании коллегии должен быть избран Президиум. Ещё до избрания, перед Президиумом ставится первая задача: выделить для постоянной работы в уездах Московской губернии не менее 50 защитников. Каждый защитник, направляемый на работу в уезд, должен избрать себе постоянное место жительства в определённых уездных городах, а Президиум должен это место жительства утвердить.
В списке первых 320 членов Московской губернской коллегии защитников значится Андрей Яннуарьевич Вышинский. Вряд ли бывают такие совпадения. Хотя в официальной биографии этого зловещего государственного деятеля отсутствуют сведения о его адвокатской деятельности. Если верить биографическим источникам, то в 1921 г. А.Я. Вышинский преподавал в Московском университете, а в 1923 г. уже был прокурором уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР, и в том же году выступал в качестве государственного обвинителя по делу «Гукон». Работая над документальной статьёй, не имеешь права на домыслы. Просто, я не верю, что в примерно это же время в Московской губернской коллегии защитников работал полный тёзка прокурора Верховного суда СССР. Выводы делать вам, но подкреплю своё неверие тем фактом, что в настоящее время многие государственные служащие скрывают свою прежнюю принадлежность к адвокатскому сообществу. Пусть так, будем надеяться, что адвокатское сообщество лишилось далеко не лучших своих представителей.
Период деятельности Московской губернской коллегии защитников с 1922 по 1925 г.г. остаётся загадкой. Повторюсь, архивных документов не сохранилось. Точно можно сказать, что к 1925 г. коллегия играла немаловажную роль в юридической жизни Московской губернии. Например, в 1925 г. действующая при Президиуме жилищная комиссия принимает участие в разработке инструкции по применению «нового закона по Московской губернии» (возможно, речь идёт об инструкции к «жилищному» циркуляру Наркомюста – прим. авт.). Юридические консультации МГКЗ действуют не только в уездах, но и, например, при редакциях газет «Правда», «Комсомольская правда», «Известия», «Рабочая Москва», «Крестьянская газета», Московском доме крестьянина, Москопромсоюзе, Мосздравотделе, Реввоенсовете и др. Организуются работы по выпуску первых номеров журнала «Революционная законность».
Положение о коллегии защитников 1922 г. определяло круг лиц, которые могут быть членами коллегии защитников. Вместе с тем, Президиумом утверждены дополнительные требования к кандидатам на приём в коллегию: «наличие юридического и советского стажа, пригодность к несению работы в юридических консультациях и общественных работ в Коллегии». Правда, при этом предлагается также учитывать «значение той организации, которую представляет товарищ как юрисконсульт».
Коллегии защитников создавались при губернских судах, находились «под неусыпным контролем и наблюдением губсудов», а также губернских исполнительных комитетов. На мой взгляд, в рассматриваемый период времени, адвокатуры, привычной современному пониманию, не было. Решения Президиума подлежат утверждению руководством Московского губернского суда. Указания суда обязательны к исполнению Президиумом и адвокатами коллегии. В 1922 г. Наркомюст разрабатывает первую таксу вознаграждения адвоката за ведение дел.
Однако, 1922-1927 г.г. ещё нельзя назвать временем тотального контроля и пренебрежительного отношения государства к адвокатам. От документов этого времени создаётся впечатление, что власть, создав советскую адвокатуру, пока только присматривается к её деятельности, пытается приспособить её для решения своих задач. Документы Московского губернского суда свидетельствуют, что адвокатуру рассматривают как правовое явление, возродившееся вместе с НЭПом, с появлением частного капитала. Однако, при этом защитника считают не только представителем интересов той или иной стороны, но и, прежде всего, как помощника суда «в деле укрепления революционной законности».
Полагаю, что такому отношению государства к адвокатуре есть и ещё одно объяснение. Власть, упразднив институт адвокатуры, не могла упразднить необходимость юридической помощи. В районах начинает расцветать т.н. «подпольная адвокатура». Отношение власти к ней негативное. В прессе подпольных адвокатов называют «бывшие люди». Президиум Мосгубсуда негодует: «в трактирах, чайных и на постоялых дворах пишутся заявления. …у судейского крыльца и «за парой чая в трактирах» околпачивают малограмотного, неискушённого в судебных делах просителя». На этом фоне, МГКЗ заслуживает высокую оценку, поскольку: «наша уездная защита ещё в большей мере, чем городская, не согласится вести безнадёжное дело, зная, что это связано для крестьянина с напрасными расходами…. «Подпольный» ни от каких дел не отказывается». Поэтому Мосгубсуд не только не дистанцируется от коллегии защитников, а, напротив, предлагает организовать юридические консультации при каждом участке народного суда, расширить участие коллегии защитников в консультационной работе на предприятиях и даже, что самое удивительное – создать фонд для поддержания сельских консультаций, чтобы «обеспечить защитникам на местах возможность нормального выполнения своих профессиональных и общественных обязанностей, а суду – нормальную работу консультаций».
Обращает внимание следующее обстоятельство. Оценивая деятельность «подпольных адвокатов», Президиум Мосгубсуда сообщает: «Подпольный адвокат знает вкусы и требования своих клиентов. Заявления напишет на нескольких листах, что называется, всю душу изольёт; наши защитники же, особенно в консультациях, конечно, не могут этим заниматься и привыкли писать большей частью деловые, сжатые бумаги». Мне это чем-то напомнило сегодняшнюю ситуацию, когда, читая объёмистое исковое заявление или жалобу, составленную неким юристом, очень сложно понять что требует заявитель…
В состав коллегии входя юридические консультации, расположенные как на территории губернии, так и непосредственно в г. Москве. Вместе с тем, большое количество адвокатов предпочитает работать в частных кабинетах. Пока это разрешено, но в письмах Наркомюста постоянно указывается на необходимость борьбы с «частниками». Кроме того, учитывая состояние дел в небольших областных городах, адвокаты стараются «осесть» в Москве. В 1925 г. Президиум принимает решение «ввиду особой важности работы в деревне и ввиду того, что дело об оказании юридической помощи крестьянству не поставлено на должную высоту признать принципиально невозможным перевод с уездной работы в Москву». Работе в деревне уделяется большое значение. Создаётся специальная комиссия, задачей которой является определение форм участия защитников в оказании юридической помощи крестьянам, а также разработка договора об этом с Московским домом крестьянина. Планируется создание юридической консультации при каждом уездном доме крестьянина. В 1926 г. на отчётном собрании Президиума МГКЗ говорится: «Запросы крестьянских масс настолько велики, что нашей работы в тех размерах, в которых она сейчас проходить, конечно, недостаточно. Мы не должны откладывать на долгий период времени развертывание работы по оказанию юридической помощи крестьянскому населению, а должны взяться за эту работу теперь».
В 1925 г. Президиум МГКЗ размещается в помещении на ул. Ильинка. Помещение маленькое, поэтому обсуждается вопрос о строительстве собственного здания. Власть выделяет земельный участок, составляется план застройки. Однако, планам не суждено было сбыться – в 1928 г., по неизвестным причинам, от дальнейшей застройки отказываются.
Численный состав Президиума в 1925 г. составляет 6 человек: Вегер В.И., Моисеев (Б.Е.?), Посталовский Д.С., Рубинштейн Д.Б., Фирсов В.М., Голубев И.А.. В заседаниях принимают участие 4 кандидатов в члены Президиума: Бухов М.С., Коренев П.П., Долматовский А.М., Тер-Мкртчиан М.Н. Из состава членов Президиума 9 человек состоят в коллегии с 1922 г. Состояние протокола не позволяет точно утверждать этот же факт в отношении Моисеева (Б.Е.?).
Это не первый Президиум. Положение о коллегии защитников 1922 г. предусматривало, что «члены коллегии защитников каждой губернии или области избирают на общем собрании президиум коллегии в числе от трех до семи лиц сроком на один год». Вероятно, с таким подходом законодателя связано участие в заседании Президиума кандидатов – годичный срок очень небольшой для уяснения работы исполнительного органа коллегии.
Заседания проходят 2 раза в месяц, и 2 раза в год Президиум отчитывается о своей деятельности. В 1925 г. проводятся первая Конференции членов коллегии защитников, с обязательным участием работников суда и прокуратуры. Для подготовки и организации Конференции создаётся комиссия из 8 человек: по 2 представителя от «Губсуда и Прокуратуры», 2 члена президиума, 1 представитель от областных коллективов и 1 - от московских. В 1929 г. проводится первая конференция, которую по сегодняшним меркам можно назвать международной – Президиум принимает решение о приглашении на неё делегата от Всебелорусской объединённой коллегии защитников.
В коллегии ведётся активная работа со стажёрами. Стажёры делятся на «вузовцев» и «невузовцев». Очевидно, что ко второй группе относятся лица, не имеющие юридического образования. Поэтому для стажёров устанавливается обязательный срок стажировки в 3 года, из которых 2 года посвящаются изучению теории, а 1 год практической работе в консультации. В 1928 г. Президиум принимает решение о сокращении для «вузовцев» срока стажировки до 2 лет, с обязательным усилением курса образовательной программы «обществоведением и ролью советского адвоката в системе советской общественности». Президиум Мосгубсуда дополняет: организовать отдел «Политика партии и суд» и выделить для него 36 учебных часов, по отделам «Уголовное право и процесс» и «Гражданское право и процесс» увеличить количество часов с 48 до 60 по каждому отделу.
При этом стажёры приравнены к членам коллегии защитников, пользуются всеми правами, предоставленными защитникам, по положению о судоустройстве, и несут дисциплинарную ответственность наравне с членами коллегии защитников.
К началу 30-х г. (точно дату установить не удалось) для стажёров организуются Высшие курсы Советской защиты, а сами стажёры именуются курсантами. Курсы полностью, включая выплату стипендий, содержатся за счёт коллегии. В 1936 г. по предложению Президиума курсы переходят в ведение и на содержание Наркомюста СССР.
Круг вопросов, разрешаемых Президиумом коллегии, в рассматриваемый период, в целом не сильно отличается от работы сегодняшнего Президиума: зачисление и отчисление из коллегии, рассмотрение жалоб на адвокатов, финансово-хозяйственные заявления и пр. Хотя, безусловно, есть обсуждения, продиктованные духом того времени. Например, на одном из заседаний Президиумом обсуждается вопрос, связанный с т.н. «Шахтинским процессом»: «Можно ли защитнику по назначению входить в соглашение с теми родственниками, которые желают оплатить?». Ответ Президиума категоричен: «Признать невозможным самостоятельное вступление в какое бы то ни было соглашение как с обвиняемыми по шахтинскому процессу, так и с их родственниками».
Особое внимание уделяется организации дежурств в юридических консультациях. В 1927 г. Президиум принимает решение о необходимости установления твёрдого расписания дежурств в консультациях, и запрещении посещения консультаций не дежурным адвокатам. Повторно, уже в январе 1928 г., выходит дополнительное разъяснение: заведующим предоставляется право менять в графике отсутствующих адвокатов, а запрет на посещение консультации не дежурными адвокатами следует рассматривать как «в консультации находиться можно, но они не принимают участия в работе».
Не остаётся без внимания и финансово-хозяйственная дисциплина. В 1928 г. одно из обсуждений так и называется «О централизации кассы». В ходе его обсуждения звучит фраза, не утратившая актуальности и в наши дни: «Мы видим, что заведующий консультацией, поставленный лицом к лицу с адвокатом, иногда пасует перед ним, в результате чего получалась недоимка». Решение твёрдое – производить «выдачу адвокатам гонорара в Центральной кассе, по раздаточным ведомостям».
Хочется отметить обстоятельство, которое меня удивило. До официального возвращения в обиход термина «адвокат» остаётся 11 лет. Термин считается «буржуазным», во всех официальных документах используется «защитник». Примечательно, что главный герой постперестроечного фильма «Защитник Седов», называя себя адвокатом, рассматривает это как оговорку, и тут же исправляется – не адвокат, а защитник. И вдруг, в протоколе заседания Президиума МГКЗ, вместо защитника «старорежимный» адвокат. Мы можем только представлять, чем обошлась Президиуму эта «контрреволюция».
В литературе указывается, что в 1929 г. численный состав коллегии составляет 750 человек. Здесь требуется небольшое уточнение. В апреле 1929 г. такую численность только предлагается утвердить. Президиум исходит из следующего распределения адвокатов по консультациям:
|
Наименование консультации |
Количество адвокатов |
|
При Мосгубсуде |
50 |
|
1-я Объединённая (Краснопресненская и Хамовническая) |
69 |
|
2-я Объединённая (Сокольническо-Бауманская) |
63 |
|
Рогожско-Симоновская |
36 |
|
Нотконторская-Замосквореченская |
29 |
|
Марьино-Рощинская |
9 |
|
Черкизовская |
12 |
|
при Москопромсоюзе |
20 |
|
Международная при Красном Кресте |
20 |
|
При Радиопередаче |
13 |
|
При Реввоенсовете |
13 |
|
При Московском Доме крестьянина и МОЗО |
12 |
|
При 1-ом участке Московского уезда |
12 |
|
При газете «Правда» |
12 |
|
При газете «Известия» |
24 |
|
При газете «Комсомольская правда» |
24 |
|
При газете «Комсомольская правда» |
5 |
|
При «Крестьянской газете» |
60 |
|
При Консультационном пункте по детскому и семейному праву |
60 |
|
В уездных центрах и волостях (уезды, где есть консультации МГКЗ: Каширский, Можайский, Воскресенский, Бронницкий, Волоколамский, Орехово-Зуевский, Коломенский, Звенигородский, Богородский, Клинский, Егорьевский, Ленинский) |
196 |
|
Президиум МГКЗ |
11 |
История сохранила фамилии заведующих консультациями в уездах: Каширский – Рождественский Н.А.; Можайский – Новицкий К.А.; Воскресенский – Новиков К.С.; Бронницкий – Дешевой В.П.; Волоколамский – Раевский Г.С.; Орехово-Зуевский – Бруштейн Ю.Б.; Коломенский – Берлинерблау М.Л.; Звенигродский – Чернавский И.А.; Богородский – Голубятников Г.А.; Клинский - Антонов Г.В.; Егорьевский – Голубев В.Н.
В январе 1929 г. изменяется административно-территориальное деление страны. Вместо губерний появляются области. Как указывают авторы, в связи с этим событием, Московская губернская коллегия защитников становится Московской областной коллегией защитников. Это достаточно устоявшаяся точка зрения, которая не имеет документального подтверждения.
В ходе укрупнения единиц административно-территориального деления страны, 14 января 1929 года образуется Центрально-промышленная область, которая 3 июня 1929 г. переименовывается в Московскую область. Поэтому в мае 1929 г. название коллегии звучит по-старому: Московская губернская коллегия защитников. Однако, архивные документы свидетельствуют о том, что и в июле 1929 г. коллегия ещё называлась по-старому. На заседании президиума от 29 июля 1929 г. вопрос об изменении наименования Президиумом не обсуждался. Однако, буквально на следующем заседании Президиума – 09 августа 1929 г. слово «губернская» исчезает, и коллегия называется «Московская коллегия защитников». В тоже время в одном из протоколов встречается название «Президиум Московской городской и окружной коллегии защитников». Таким образом, добавление «областная» в наименовании возникает точно не в 1929 г. В сопроводительном письме к архивным документам Московской городской коллегии адвокатов говорится о другой дате – 1930 г., но, к сожалению, в обоснование этого мнения также не приводится каких-либо подтверждений.
Далее, удалось лишь установить, что термин «областная» впервые возникает в протоколе заседания рабочего Президиума коллегии от 14 января 1935 г., именно тогда появляется название «Московская областная коллегия защитников».
В 1929 г. продолжается борьба с адвокатами, осуществляющими частную практику. Вообще, эта борьба начинается ещё в 1925 г. Надо сказать, что Наркомюст следит за положением дел с частнопрактикующими адвокатами и в 1928 г. обвиняет Президиум в отсутствии «чёткой политической линии, почти полном отсутствии коллективных форм работы, отсутствии достаточного надзора и учёта частного кабинета, отсутствии необходимой твёрдости в решениях Президиума о нарушении дисциплины членами коллегии защитников». Документы молчат о том, чем обернулось это мнение для Президиума коллегии. Могу сказать только, что из тех, кто руководил коллегией в 1925 г., в 1928 г. в составе Президиума осталось только 3 человека, хотя численный состав увеличился до 11 человек.
Итогом этой борьбы становится принятие в 1929 г. Положения об организации и деятельности коллективов защитников. Коллективная форма утверждается в качестве единственной формы профессиональной деятельности адвокатов, «соответствующей условиям и духу советского государства в данный период строительства социализма…». В состав коллективов защитников могут входить не только адвокаты, отказавшиеся от занятий частной практикой, но и рабочие с производства, члены ВКП(б), рекомендованные к зачислению соответствующими общественными организациями. Юридическая помощь, оказываемая коллективом защитников, оплачивается по ставкам («таксе»), утверждённой Московским окружным судом. Внутри коллектива защитники делятся на три категории, для каждой из которых устанавливается своя оплата труда, также на адвокатов распространяются оплачиваемые отпуска, оплачиваются и больничные листы. Коллективом защитников руководит заведующий, при котором создаются комиссии: консультационно-методическая, финансово-хозяйственная, политпросветительская и по пропаганде права.
Положение предусматривало, что члены коллектива защитников не могут заниматься частной практикой. Обязанности защитника исполняются от имени и по поручению коллектива, «не входя непосредственно ни в какие договорные отношения с клиентами».
Протоколы заседания Президиума за 1930-1936 г.г. ещё подлежат дополнительной обработке. При первом ознакомлении, в них содержится достаточно «сухая» информация о текущей деятельности Президиума. Наибольший интерес представляют события, связанные с разделением МГКЗ на областную и городскую коллегии.
15 августа 1936 г. на Президиуме Московской городской коллегии защитников слушается «обмен мнений об организации Президиума Коллегии и предстоящем разделении Коллегий». Однако, никакого обмена мнениями не происходит, поскольку председатель Президиума В.И. Вегер находится в отпуске, отсутствует член Президиума Александров, а также «ещё не произведено разделение коллегий». На мой взгляд, были найдены формальные причины, чтобы вопрос о разделении не обсуждать.
Однако, уже на следующий день, 16 августа 1936 г., состоялось объединённое заседание Президиумов Московской областной и Московской городской коллегии защитников (при этом В.И. Вегер так и остался в отпуске, в списке присутствующих его нет). На этом заседании присутствуют зам. Председателя Мосгорсуда Берзин, председатель Мособлсуда Васильев, члены Президиума (-ов?) Саврасов, Фейгельсон, Гуськов, левашёв, Брауде, Казначеев, Фридберг, Денике, Таубкин, Головкин, Ключанская, Коммодов, Самарин, Макаров, Силантьев, Оцеп.
Здесь вопрос о разделении коллегии стоит среди других повседневных вопросов, никакого особого внимания ему не уделяется. Принимается решение: в распоряжение Президиума каждой коллегии выделяются денежные средства из премиального фонда, в сумме равной поступлениям в этот фонд от «к-нов той и другой Коллегий», оставшиеся средства и имущество распределяются следующим образом: «35% поступает в распоряжение Президиума Обл. Коллегии и 65% в распоряжение Гор. Коллегии». Также на объединённом заседании постановили, что впредь до организации Президиумом МОКЗ «обслуживания Мособлсуда по его требованиям, таковое должно производиться по установленному порядку Президиумом Моск. Гор. Коллегии».
Больше никакой информации нет: ни финансовых документов, ни каких-либо организационных решений. Президиум Коллегии так и продолжает свои заседания под наименованием «Московская городская коллегия защитников», а, повторюсь, сохранившиеся протоколы Московской областной коллегии начинаются лишь с 1940 г.
Казалось бы, на первый взгляд, очевидно, что вся общеизвестная история образования Московской областной коллегии адвокатов должна быть переосмыслена. Вместе с тем, не стоит торопиться с выводами. На мой взгляд, эти протоколы не добавляют ясности и могут применяться лишь для обозначения формальной даты разделения коллегии – 16 августа 1936 г. При этом, некорректно говорить о выделении одной коллегии из другой, поскольку Гражданский кодекс 1922 г. не содержал столь детальной регламентации разделения юридических лиц.
Процесс разделения коллегии начался раньше. 14 января 1935 г., т.е. за полтора года до рассматриваемых событий, датируется первый сохранившийся протокол заседания «рабочего» Президиума Московской областной коллегии защитников. Сам президиум был образован ещё раньше, и 14 января 1935 г. уже решались текущие вопросы деятельности коллегии. На мой взгляд, процесс разделения коллегии был связан с разделением органов власти на «московские» и «областные». Прямых доказательств этому пока нет, указания Наркомюста по вопросам МГКЗ также не содержат каких-либо чётких разъяснений. Вместе с тем, само по себе наличие «рабочего» Президиума МОКЗ (не предусмотренного Положением о коллегии защитников 1922 г.) говорит о том, что к августу 1936 г. Президиум МГКЗ уже был разделен на два «рабочих» президиума. Один действовал в отношении областных консультаций, другой – городских, вместе они образовывали единый Президиум. Такой подход объясняет наличие в 1935 г. протоколов заседания «Пленума Президиума Московской городской коллегии защитников».
Таким образом, архивное исследование первых 15 лет деятельности Московской губернской коллегии защитников не даёт прямого ответа на вопрос о памятных датах адвокатуры Московского региона. Вместе с тем, оно необходимо для уяснения истории адвокатуры, показывает всю сложность и противоречивость первых лет становления советской адвокатуры и создаёт необходимую базу для дальнейшего исследования истории Московской областной коллегии адвокатов.
При работе над статьёй использованы архивные документы, содержащиеся в ГБУ ЦГА г. Москвы, документы и материалы сборника «Московский областной суд 1926-1928 г.г.»
