статья опубликована в Адвокатской газете, но вдруг кому-то из коллег будет что сказать? (заголовок не мой )))
Анастасия Саморукова, адвокат Московской коллегии адвокатов «Правовой эксперт»
НЕ ПРЕОДОЛЕННАЯ ПРЕЮДИЦИАЛЬНОСТЬ
О преюдиции как возможном основании прекращения уголовного дела на предварительном слушании
Сегодня выдумать предлог нетрудно,
А завтра будет что предрешено
Омар Хайям
Слово «преюдиция» происходит от лат. praejudicio – «предрешение». В уголовно-процессуальном праве РФ под преюдицией понимается обязанность органов предварительного расследования, прокурора и суда при производстве уголовного дела признать без дополнительной проверки и повторного доказывания обстоятельства, ранее установленные вступившим в законную силу итоговым решением суда, принятым в рамках уголовного, гражданского, арбитражного или административного судопроизводства[1].
До 2009 г. ст. 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ звучала так: «Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле».
Однако Федеральным законом от 29 декабря 2009 г. № 383-ФЗ редакция ст. 90 была существенно изменена: во-первых, преюдициальную силу получили не только «обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором», но и обстоятельства, установленные «иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства»; а во-вторых, суды, прокуроры, следователи, дознаватели в силу этой новеллы обязаны такие обстоятельства «признавать без дополнительной проверки». Это означает, что для преодоления преюдициальности итоговых судебных решений одного «несогласия» правоприменителя, как это предполагала предыдущая редакция ст. 90 УПК РФ, уже недостаточно.
Толкования статьи 90 УПК
Именно к такому выводу и пришел Конституционный Суд РФ в ходе проверки конституционности положений ст. 90 УПК РФ, указав, что данная статья не предполагает возможности при разрешении уголовного дела не принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу, пока они не опровергнуты стороной обвинения в надлежащей судебной процедуре (постановление КС РФ от 21 декабря 2011 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко», далее – Постановление № 30-П).
Смысл толкований ст. 90 УПК РФ и комментариев к ней[2], начиная с программного применительно к данному вопросу Постановления № 30-П, сводится к следующему: установленный решением по гражданскому делу деликт не означает автоматически наличия состава преступления. При этом органы следствия толкуют ее по-своему, а именно: доказанный решением по гражданскому делу факт правомерности действий лица не может предрешать его невиновность по уголовному делу, возбужденному в отношении тех же действий.
Такая трактовка ст. 90 УПК РФ позволяет органам предварительного расследования возбуждать уголовные дела по обстоятельствам, признанным правомерными решениями арбитражных и гражданских судов, фактически вопреки прямому указанию уголовно-процессуального закона, пренебрегая не только установленными разъяснениями КС РФ ст. 90 УПК РФ требованиями, но и положениями ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» об обязательности судебных решений для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц на всей территории РФ.
При этом усматривается некий порок логики в оценке органами предварительного расследования фактов, установленных итоговыми решениями судов: придерживаясь правила, что вступивший в законную силу приговор по другому уголовному делу создает преюдицию в отношении наличия или отсутствия самого факта деяния (что и понятно, поскольку в силу обвинительного уклона нашего уголовного судопроизводства такой подход очень упрощает работу следствия), установленный решением суда по гражданскому (арбитражному) делу факт они в расчет не принимают.
На деле это означает следующее: если приговором суда установлено, что (к примеру) факта мошенничества не было, то в дальнейшем (при отсутствии новых или вновь открывшихся обстоятельств) уголовное дело по факту мошенничества применительно к тому же объекту посягательства возбуждено не будет. Но при этом, если решением арбитражного суда или суда общей юрисдикции установлен факт правомерного перехода права собственности, органы предварительного расследования совершенно свободно возбуждают дело по факту мошенничества, не утруждая себя процедурой преодоления преюдиции таких решений (т.е. не оспаривая их в порядке главы 42 ГПК РФ или главы 37 АПК РФ). Сама ст. 90 УПК РФ не только не делает различия между юридической силой фактов, установленных итоговым решением уголовного или гражданского суда, но и дополнительно подчеркивает преюдициальную силу последних.
Такая позиция, например, сформулирована в обвинительном заключении по делу по обвинению В., Б., Л. и других в преступлениях, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 3. ст. 303 и ч. 3 ст. 210 УК РФ (дело находится в производстве у автора этой статьи): «…изготовление соответствующих подложных документов и представление их в суд являлось для членов преступного сообщества единственным способом для определения принадлежности права на землю в пользу <…>. В результате наличия указанных документов в материалах гражданских дел суды не могли разрешить спор о праве на земельные доли в пользу потерпевших, что послужило основанием для истолкования судом законодательства о земельной реформе, актов органов местного самоуправления области начала 1990-х годов в пользу участников сообщества, признания законной регистрации права собственности на вышеуказанный земельный участок на данное сельскохозяйственное предприятие.
В результате вынесения решений по гражданским делам на основании указанных подложных документов, у одних и тех же судей <…> районного суда сложилась общее представление об отсутствии каких-либо прав граждан на земельные доли, что повлекло формирование тем самым единообразной судебной практики в районе, в связи с чем фальсифицировать доказательства по каждому делу у обвиняемых не было необходимости.
Следовательно, данные решения, несмотря на отсутствие ссылки на подложные документы, не могут вопреки доводам защиты иметь преюдициального значения».
Разъяснения Конституционного Суда
Очевидно, что следствие, вместо того чтобы преодолеть преюдицию решений гражданских судов в установленном законом порядке, ищет предлоги, как бы этого преодоления изящней избежать или вовсе наличие преюдиции проигнорировать. И это несмотря то что КС РФ однозначно указывает: «…до тех пор, пока в ходе уголовного процесса факт фальсификации доказательств и виновность лица в этом преступлении не будут установлены на основе не вызывающих сомнения обстоятельств, решение по делу должно толковаться в пользу собственника имущества, поскольку одним только предположением о фальсификации доказательств нельзя опровергнуть законность перехода права собственности. И даже подтверждения факта фальсификации доказательств может оказаться недостаточно для пересмотра решения по гражданскому делу, если другие установленные в гражданском процессе данные позволяют признать переход права собственности законным, несмотря на факт фальсификации» (п. 4.2 Постановления № 30-П).
При этом КС РФ особо подчеркивает недопустимость произвольного подхода следствия к фактам, установленным вступившим в законную силу решением суда, указывая, что сегодняшняя редакция ст. 90 УПК РФ (т.е. в ред. Федерального закона от 29 декабря 2009 г. № 383-ФЗ) не позволяет опровергать преюдицию судебного акта, принятого в порядке гражданского судопроизводства, «на основании одного лишь несогласия следователя, осуществляющего производство по уголовному делу, с выводами данного судебного акта» (как это имело место в соответствии со ст. 90 УПК РФ в прежней редакции), поскольку это привело бы к нарушению конституционного принципа презумпции невиновности и связанных с этим особенностей доказывания в уголовном процессе, в том числе позволило бы «игнорировать вытекающие из преюдиции обоснованные сомнения в виновности лица (если решение по гражданскому делу говорит в пользу его невиновности)» (п. 4.2 Постановления № 30-П).
И даже более того, отвечая на запрос председателя Следственного комитета Российской Федерации о разъяснении Постановления № 30-П, КС указал, что «в качестве единого способа опровержения (преодоления) преюдиции во всех видах судопроизводства должен признаваться пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, к числу оснований которого относится установление приговором суда совершенных при рассмотрении ранее оконченного дела преступлений против правосудия, включая фальсификацию доказательств». Суд дополнительно подчеркнул, что содержащаяся в Постановлении № 30-П правовая позиция «о том, что преодоление в ходе производства по уголовным делам преюдициальной силы судебного решения, принятого в рамках гражданского судопроизводства, возможно на основании приговора суда, вынесенного в ходе производства по уголовному делу о преступлении против правосудия, затрагивающем юридическую силу и значение использованных при разрешении гражданского дела доказательств, лишь в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, выражена достаточно определенно и не нуждается в каком-либо дополнительном истолковании этого Постановления по существу».
Из всего сказанного с необходимостью следует вывод, что, разъясняя конституционно-правовой смысл ст. 90 УПК РФ, Конституционный Суд РФ устанавливает единственно возможный порядок преодоления преюдиции судебного решения, вынесенного по гражданскому делу:
1) приговором суда по уголовному делу о преступлении против правосудия устанавливается наличие обстоятельств, которые могли повлиять на вынесение судом неправосудного решения по гражданскому делу о переходе права собственности;
2) на основании такого приговора возобновляется производство по гражданскому делу по вновь открывшимся обстоятельствам;
3) и только в случае изменения решения суда по гражданскому делу в порядке главы 42 ГПК или главы 37 АПК и при наличии признаков состава преступления в дальнейшем следствием может быть возбуждено уголовное дело по обстоятельствам, связанным с законностью этого перехода права собственности.
Но до момента опровержения в судебном порядке преюдициального факта следствие не может и не должно обращаться к вопросу, составлявшему предмет доказывания по гражданскому делу, т.е., например, не может быть возбуждено уголовное дело (а возбужденное дело должно быть прекращено) о мошенническом приобретении права на имущество при наличии установленного судебным решением факта законного приобретения права на это имущество. Поскольку, ввиду наличия не преодоленной в надлежащем порядке установленной ст. 90 УПК РФ преюдициальности решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов, состав преступления по настоящему делу отсутствует, и порядок действий органов предварительного расследования в этом случае регламентирован п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.
Оставляя за скобками проблему исполняемости решений Конституционного Суда РФ в целом, которая уже давно стала предметом отдельной дискуссии[3], необходимо отметить, что органы следствия позволяют себе произвольное толкование как ст. 90 УПК РФ, так и позиции КС РФ по данному вопросу, необоснованно возбуждая уголовные дели или не прекращая существующие.
Верховный Суд РФ применяет данную норму именно в трактовке Конституционного Суда РФ, прекращая уголовное дело за отсутствием состава преступления (см., например, определение ВС РФ от 23 июля 2013 г. № 50-Д13-56), но для этого уголовное дело сначала должно быть рассмотрено по существу и далее должно попасть в порядке обжалования в Верховный Суд. Это очень долгий срок, в течение которого граждане подвергаются незаконному уголовному преследованию.
В этой связи одним из вариантов решения данной проблемы видится следующее. В ч. 1 ст. 239 УПК РФ установлена обязанность суда прекратить уголовное дело или уголовное преследование лица на предварительном слушании. Основанием для такого прекращения являются объективные и бесспорные, установленные надлежащим образом (федеральным законом, постановлением Государственной Думы, итоговыми решениями судов, актами гражданского состояния) юридические факты, не требующие дополнительной судебной проверки и рассмотрения дела по существу. Вот эти основания:
– истечение сроков давности уголовного преследования;
– смерть подозреваемого или обвиняемого (за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего);
– отсутствие заявления потерпевшего (если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению);
– декриминализация деяния;
– амнистия;
– наличие вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению либо определения суда или постановления судьи о прекращении уголовного дела по тому же обвинению;
– наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого не отмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела;
– отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях спецсубъектов;
– отказ прокурора от обвинения.
Данный перечень является закрытым. Однако очевидно, что в силу обязательности исполнения на всей территории РФ вступившие в законную силу итоговые решения судов являются такими же бесспорными документами, надлежащим образом устанавливающими отраженные в них обстоятельства, не требующими дополнительной проверки и рассмотрения дела по существу (ст. 6 упомянутого Федерального конституционного закона № 1-ФКЗ). Следовательно, такой юридический факт, как «наличие решения суда, имеющего преюдициальное значение по данному делу», отвечает всем признакам, которые установил законодатель для оснований прекращения уголовного дела и уголовного преследования на стадии предварительного слушания, поэтому представляется логичным включение такого основания в ч. 1 ст. 239 УПК РФ.
[1] См., например: Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. В.М. Лебедев; рук. авт. кол. В.А. Давыдов. М.: Норма; ИНФРА-М, 2014.
[2] Там же. См. также: Рыжаков А.П. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / 9-е изд. перераб., подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2014.
[3] См., например: Интервью с Председателем Конституционного Суда РФ 15 июня 2009 г. (http://www.consultant.ru/law/interview/zorkin3/); Конституционному Суду указали на неисполнение решений // Коммерсантъ. 2016. 5 мая. № 77. С. 3; определение КС РФ от 12 мая 2016 г. «О разъяснении постановления КС РФ от 21 октября 2014 года № 25-П».
