Тамара Георгиевна Морщакова о судебной системе

Зак Александр Юрьевич 17 августа 2016

Право.ру опубликовало выдержки из лекции судьи КС РФ в отставке Т.Г. Морщаковой о российской судебной системе (оригинал тут: https://openrussia.org/post/view/16953). Позволю себе процитировать и дать подзаголовки некоторым фактам, которые нам всем хорошо известны, но о которых никто вслух предпочитает не говорить.

1. О профессиональной деформации судей.

Социологические исследования показали, что квалификационные коллегии не рекомендуют на должности судей представителей одной из юридических профессий. Как вы думаете, кого? Хоть одно предположение можно сделать? Адвокатов! Они не рекомендуют на судейские должности адвокатов. А кого рекомендуют? Прокуроров, следователей, работников полиции.

Но больше всего и с громадной радостью — и их, таких рекомендованных, оказывается до 30% судейского корпуса — бывших работников аппарата судов. Помощники, секретари, делопроизводители, советники судьи, те, которые имеют исключительно односторонний юридический стаж после вузовской скамьи, и только в аппарате суда. Представляете, какие это знатоки аппаратной деятельности? Можно ли считать, что человек, который имеет только такой вид юридической практики, обеспечит независимую позицию? Нельзя! ... российская прокуратура за подписью генерального прокурора написала: «Да, нельзя не признать, что российский судейский корпус формируется по принципу клановости и протекционизма».

2. О перспективах жалоб на судей и существе дисциплинарной практики

...органы сообщества очень быстро переродились из защитников судейского статуса, с которого они начали свою деятельность, в подручных председателей судов. Потому что председателям судов отдали инициативу по возбуждению дисциплинарных дел против судьи. Это не то, когда граждане, права которых были нарушены судьей или в отношении которых были вынесены несправедливые решения, обратились к органу судейского сообщества. Это и не случай, когда судья неприлично ведет себя, что нарушает представление о всяких моральных нормах и противоречит общественной нравственности, и кто-то жалуется на судью сообществу, чтобы оно приняло меры. Нет, орган сообщества действует только по инициативе председателя суда.

3. О реформе суда присяжных

Какую опасность влечет за собой сокращение числа членов коллегии присяжных до восьми или шести? В проекте, уже принятом Госдумой в первом чтении, оно никак не компенсируется требованием к какому-нибудь большинству голосов. Среди 12 членов коллегии присяжных решение, которое привело бы к обвинительному приговору, то есть вердикту «виновен», требовало семи голосов. И то — только после того, как присяжные совещались три часа и не могли прийти к единогласному решению. А теперь, при наличии восьми, решение будет приниматься большинством пять против трех. А при наличии шести членов коллегии решение будет приниматься, понятно, четырьмя против двух. То есть эти оставшиеся при другом мнении присяжные могут выражать своей позицией существенные сомнения в виновности.

4. Об обвинительном уклоне

Признано, что по уголовным делам органы, расследующие преступление и работающие на досудебных стадиях, не обеспечивают суды доброкачественным судебным материалом и при этом имеют сильное влияние на суд. Поэтому глава государства имел все основания сказать: «Надо разорвать обвинительную связку между деятельностью правоохранительных органах на досудебных стадиях и судом».

5. О мировых судьях

В российской практике идея мирового судьи должна была быть основана на его появлении путем выборов на местном уровне. Реально закон предоставил возможность из двух вариантов: либо выборы непосредственно населением, либо выборы законодательным собранием в регионе. И все субъекты федерации, которые могли по своей воле выбрать ту или другую процедуру, выбрали выборы законодательным собранием. Вот и все.

6. О независимости судей

Пока что — независимо от того, сколько реально существует в практике заказных дел, независимо от того, сколько заказов получил судья и на какие дела, — независимого правосудия все равно нет даже по тем делам, где заказ не поступал. Потому что существует некая самоцензура у судьи. Он понимает, что его решение, если оно будет отменено в вышестоящей судебной инстанции, приведет к тому, что его станут не очень любить... Шершеневич говорил: «Ориентация судей на позицию Правительствующего сената уничтожает правосудие». А у нас все судьи ориентированы на позицию вышестоящего суда. И даже когда им никто дел не заказывает, они все равно ориентируются на то, что о них скажут потом вышестоящие судьи. Поэтому они просто заранее консультируются — у них есть закрепленный куратор в вышестоящем суде, это восстановление советского кураторства произошло в 2011 году при введении нового закона о судах общей юрисдикции. Судья вышестоящего суда закреплен за какими-то регионами и судами нижестоящими, и они поддерживают постоянные консультации. Это не заказное дело, да, но эффект тот же самый: это абсолютно коррупционные связи.

Когда решение принимается не в соответствии с независимой позиции судьи, а в соответствии с чем-то, продиктованным внешним обстоятельством — вот это и есть коррупция.

Коррупция — это, простите, не передача денег в конверте, а любое влияние на судью. Но, кроме внешне реально существующего влияния, судья еще сам рассматривает внешние факторы, которые могут привести к плохим для него последствиям, — так не решить, так не поступить, с этим проконсультироваться. Вот в чем главная проблема... Но самое главное, в чем особенная опасность, — мультиплицировались центры выдачи заказов на решение. Если в советские времена это должно было быть достаточно высоко, то сейчас любой местный чиновник может заказать судье решение. А если судья не согласится с этой позицией, — такие есть, — плохо будет этому судье. Опасность в том, что каждый местный чиновник позволяет себе, и у него есть механизмы, — конечно, не правовые, но вот такие — коррупционные.

Возврат к списку